На объявления с предложениями работы в газетах она не обращала внимания, считая, что наверняка там будет сотня претендентов и у нее нет шансов. Но после разговора с Моникой аль-Сальвар, сообщившей, что она хотела бы нанять именно женщину с университетским дипломом – поскольку ее муж-араб просто не позволит ей работать с помощником-мужчиной, – у Сади появилась надежда.
Работа, которую Моника ей описала, представлялась пределом мечтаний – живая и интересная, с перспективой дальнейшего роста. Дело было развернуто на пике туристического бума и заключалось в привлечении покупателей для приобретения недвижимости. Моника говорила, что она бы хотела иметь помощника, который в дальнейшем мог стать финансовым советником-компаньоном. Сади была на седьмом небе от счастья, когда получила эту работу, несмотря на то что обещанный полет в Зуран бизнес – классом каким-то образом обернулся эконом – классом и что аванс, который должен был покрыть некоторую часть ее студенческого долга, по непонятным причинам так и не материализовался.
Затем оказалось, что вместо современной квартиры в новом районе она может рассчитывать только на крошечную комнатку под самой крышей в доме мадам аль-Сальвар, к тому же за весьма значительную плату. Неловкая попытка Сади выразить свое неудовольствие положила начало регулярно устраиваемым скандалам, сопровождавшимся отказом выплаты жалованья, так сказать, в наказание за строптивость. И сейчас, имея на руках лишь немного денег, привезенных из Лондона, Сади чувствовала себя на грани отчаяния, но совсем не собиралась показывать это Монике.
– Что ж, хорошо, я уйду, – сказала она спокойно. – Но не прежде, чем получу свое жалованье за все то время, что у вас проработала.
Вопль ярости, заставивший Сади вздрогнуть, вырвался из горла мадам и был слышен не только во всем доме, но и на улице, где Дракс припарковывал взятый напрокат автомобиль, так как отказался от лимузина с шофером, предложенного Правителем. Он захлопнул дверцу и обернулся к седобородому мужчине в арабской одежде. Амар аль-Сальвар был близким другом их отца, и в каждый свой приезд в Зуран Дракс и Вере непременно его навещали. В этот раз Дракс встретился с ним в королевском дворце и не очень охотно принял его предложение заехать к нему домой. Ни Дракс, ни Вере не любили его вздорную жену.
– О, Аллах! Боюсь, Моника сегодня не в духе, – извинился Амар. – А я так надеялся, что в этот раз все сложится иначе. Такая очаровательная молодая женщина – англичанка, хорошо образованная, милая, добрая, с приятными манерами. Не понимаю, почему столь привлекательная молодая женщина выбрала работу вместо того, чтобы выйти замуж. Если бы у меня был сын, то лучшей жены для него я бы просто не желал.
Дракс удивился. Амар принадлежал к старшему поколению, и те качества, которые он ценил в женщинах, сейчас очень редко можно было встретить. Женившись на Монике, он, вероятно, не раз горько раскаивался, что этой скандальной особе удалось заманить его в свои сети.
На улице был отчетливо слышен резкий голос, доносившийся из внутреннего двора дома.
– Жалованье? Ты полагаешь, что я должна тебе заплатить за то, что ты практически расстроила мое дело? Это ты в долгу передо мной. И будь довольна, что я отпускаю тебя, не требуя компенсации. Если ты достаточно умна, то уйдешь сейчас же, сию же минуту, пока я не изменила решение и не позвонила своим адвокатам. – Моника развернулась и пошла в дом.
– Мои вещи… – начала Сади, совершенно подавленная криком Моники и своим бессилием что-либо изменить. – Мой паспорт…
– Зувайни все упаковала для тебя. Забирай и будь свободна, – победно рыкнула мадам, когда на пороге дома появилась молодая горничная, держа в одной руке чемодан на колесиках, а в другой – саквояж и паспорт.
Сознание того, что она осталась без работы, без денег, без билета домой, повергло Сади в состояние шока. Теперь ей оставалось рассчитывать только на милость британского посольства. Растерянно оглянувшись, Сади увидела в воротах две мужские фигуры в традиционной арабской одежде. Один из них, хозяин дома, доброжелательный, образованный Амар аль-Сальвар, чем-то напоминал Сади ее дедушку, в то время как другой… Сади невольно вздрогнула, ее глаза расширились и сердце тяжелыми толчками забилось где-то у самого горла. Опустив глаза, она осталась стоять, судорожно задержав дыхание в каком-то священном трепете. Словно на солнце, на него нельзя было долго смотреть, но его неотразимая внешность притягивала взгляд и завораживала своей властной надменностью и чувственной привлекательностью.
Читать дальше