Лесли Мэримонт - Горячий парень

– Ты меня проверял!

– Только не сердись! Пожалуйста!

– Так же, как Тину. Я не могу в это поверить! Как ты посмел?

– Да подожди же, Дани, выслушай меня сначала! – вспыхнул Бен.

– От страха и от злости на себя у него мутилось в голове. Только бы она выслушала его, только бы не убежала.

– Я сделал этот запрос в самое первое утро, после нашей с тобой первой ночи. Я прочитал в твоей записке, что ты просишь меня жениться на тебе, и был совершенно сбит с толку. Никак не мог понять, зачем тебе это нужно, и боялся, что ты все затеяла из-за денег. Но я ведь тебя тогда совсем не знал. Я не знал про тебя ничего.

– Ну теперь ты доволен? – спросила Дани с ледяным спокойствием. – Теперь ты убедился, что у меня достаточно своих денег и чужие меня не интересуют?

– Я убедился в этом давным-давно. А теперь я узнал, что ты еще и жертвуешь крупные суммы на благотворительные цели, предпочитая сама жить вполне скромно. Я узнал, что ты удивительная, благородная женщина. Таких не бывает. Прости меня, Дани. И пойми. Наверное, после жизни с Джесси у меня выработался своего рода комплекс. Я перестал верить в искренность чувств у красивых женщин. И туг еще все эти разговоры о твоем муже, о деньгах, которые ты отсудила у него при разводе. Согласись, мне было чего бояться.

Дани грустно кивнула.

– Может быть, ты и прав. Даже наверняка. Но ты мог бы просто спросить у меня, Бен, а не подсылать шпионов, чтобы они рылись в моем прошлом.

Тут глаза ее внезапно расширились. Дани рывком повернулась к столику и схватила второе письмо. У Бена упало сердце.

– Подлец! Ты проверял мою личную жизнь!

– Только период после развода, – пробормотал он убито, не зная, куда деваться.

– Только! – Дани, не дочитав, швырнула письмо на стол. – Это непростительно. Это бесстыдно. Ты уже относишься ко мне как к своей собственности. Ты не доверяешь мне. Но без доверия нет любви. Неужели ты не понимаешь, что мои сексуальные связи тебе ни о чем не скажут? Ни о моих мыслях, ни о чувствах – Она схватилась за голову, потом ударила кулачком по столу.

– Но у тебя не было никаких сексуальных связей, – осторожно заметил Бен. – С момента развода – никаких. У тебя не было ни одного мужчины. Почему, Дани?

– Ах, вот чего ты хочешь? Чтобы я вывернулась перед тобой наизнанку? Да ты ничуть не лучше Жиля! Он тоже заставлял меня рассказывать ему обо всех, кто был до него. Я, наивная дурочка, думала тогда, что эта болезненная страсть все знать – свидетельство его безумной любви. Какая же я была тогда глупая.

Дани с размаху уселась в кресло, глядя на Бена злыми глазами.

– Но с тех пор я сильно поумнела. Ни о ТЫ СЛЫШИШЬ, НИ ОДИН ИЗ ТЕХ МУЖЧИН, КОТОРЫЕ были у меня после Жиля, не хотел моей любви и не интересовался моими мыслями или чувствами. Им был нужен только секс. С Кристофом все обстояло несколько иначе. Но и ему не нужна была моя любовь. Я думаю, муж который бы ждал от меня любви, просто существует в природе. Ты, кстати, не первый, кто пытался разузнать о моем прошлом через агентство. Все это уже было в моей жизни. Вы все друг друга стоите.

Все пропало, подумал Бен. Она меня не простит. Но все равно, прежде чем уйти, пусть ответит на все вопросы.

– Ну и как же обстояло дело с Кристофом? – спросил он сухо. – Чем, интересно, он отличался от остальных?

– К твоему сведению, Кристофу была нужна не я, а наследство.

– Какое еще наследство? – остолбенел Бен.

– Это долгая история, – отрезала Дани, вставая. – А мне надо идти.

– Ничего, у меня есть время, – ответил он тут же, преграждая ей дорогу. – Имей в виду, я не отпущу тебя так просто. Поэтому садись и рассказывай.

– Устроиться на работу в американское модельное агентство ей помог Жозеф, тот самый Жозеф, который когда-то познакомил ее с Жилем. Она прилетела в Америку очень испуганная, несчастная и почти не знающая английского языка, – объема школьной программы, достаточного во Франции, явно не хватало в Нью-Йорке. Работать здесь оказалось гораздо тяжелее, но дома никто не ждал. И ей надо было заплатить за пребывание в больнице и операцию – отсрочку ежа дали совсем небольшую. Чтобы не думать обо всем, что случилось с ней во Франции, Дани с головой ушла в работу, по вечерам посещая курсы английского языка. Другие девушки-модели ее недолюбливали, считая холодной и надменной. За полгода своего пребывания в Америке она так и не сумела ни с кем сблизиться.

А у Дани к концу дня просто не оставалось ни моральных, ни физических сил на болтовню, тем более – на откровения о своей прошлой жизни. Она не встречалась с мужчинами и не испытывала в этом необходимости. Иногда Дани казалось, что в ее жизни уже никогда не найдется места мужчине. С подобного рода привязанностями она покончила навсегда.