Сара Вуд: Самая безмятежная

Розано вылез из машины и огляделся. Что за ерунда? Они остановились у входа в бакалейную лавку. Произошла явная ошибка.

— У меня нет никаких дел к бакалейщику, — с досадой произнес он, обернувшись.

— Нотариус занимает комнаты наверху, — пояснил шофер. Он интуитивно чувствовал богатых клиентов и рассчитывал на щедрые чаевые. — Вход сразу за углом.

Все еще колеблясь, Розано вежливо поблагодарил шофера, что не слишком того обнадежило.

— Вернитесь за мной, скажем… через час. Розано быстро прошел к двери, расположенной в торце дома. Какое отношение, думал он, может иметь провинциальный нотариус к венецианской аристократии? И, тем более, как он сумел раскрыть загадку тридцатитрехлетней давности? Желая быстрее найти ответы на эти и другие вопросы, он переступил порог скромно обставленной конторы. За секретарским столом сидела молодая особа, которая обсуждала по телефону нечто захватывающее и одновременно пыталась печатать на компьютере. Едва взглянув на вошедшего, она прикрыла рукой трубку и неприветливо спросила:

— Вы по какому делу?

Сощурившись, Розано приблизился к столу и произнес вежливым, подчеркнуто спокойным тоном:

— Доброе утро! У меня назначена встреча. Я Розано Барсини.

— Ох! Это вы, князь! — Женщина в смятении уронила трубку, опрокинув кружку с кофе. Розано проворно отодвинулся назад, спасая дорогой пиджак. — Вот черт! Ах, простите, князь.

— Успокойтесь, пожалуйста, — недовольно протянул он. Каждый раз одно и то же! Его имя неизменно производило нездоровую реакцию у окружающих. Он вовсе не жаждал популярности, но после смерти жены его жизнь не давала покоя журналистам, которые не пропускали ни единой подробности и с восторгом смаковали экстравагантные вечеринки его брата. — Я подожду, пока вы доложите обо мне.

Секретарша, наконец, привела в порядок стол и суетливо упорхнула в кабинет, откуда сразу же донесся ее взволнованный голос. Подавив вздох, Розано бросил недоверчивый взгляд на видавший виды диван и решил расположиться на не менее шатком деревянном стуле. Не желая терять драгоценное время, он достал сотовый телефон. И тут вдруг впервые заметил женщину, сидевшую у окна.

— Простите, я думал, что один в комнате. Доброе утро, — вежливо произнес он, убирая телефон.

Она улыбнулась, отчего ее темно-серые глаза потеплели.

— Доброе утро, — откликнулась она непринужденно. Ее голос оказался низким, мелодичным и дружелюбным. Раздражение Розано мгновенно улеглось. Женщина, разумеется, знала, кто он такой, поскольку секретарша прокричала его титул на всю улицу, но осталась совершенно невозмутимой. Реакция незнакомки так удивила его, что он невольно задержал на ней взгляд, хотя последние годы сторонился женщин словно прокаженных. Он даже слегка улыбнулся, отчего его лицо сразу утратило чопорность.

Им не интересовались! Это было так непривычно, что он испытал одновременно радость и любопытство.

Женщина смотрела в окно, и ее умиротворенный вид говорил о том, что она думает о чем-то приятном.

В отличие от известных ему миниатюрных и изнеженных молодых женщин эта была довольно высокой, крепкого сложения, с развитыми формами и казалась слишком земной. И все же…

Сделав вид, что листает потрепанный журнал, он попытался разобраться, что именно озадачило его. Может быть, то, как она одета? Он оглядел ее дешевое синтетическое платье фиолетового цвета, растянутое у ворота, и красно-коричневый жакет неопределенного фасона и возраста. Он, тем не менее, успел отдать должное ее потрясающим ногам — длинным, стройным, без чулок, с такими тонкими щиколотками, что он мог бы свободно обхватить их пальцами. И эти ноги были обуты в старомодные туфли, хотя и тщательно вычищенные, что он тоже отметил.

Густые чуть рыжеватые волосы гладко зачесаны назад и заплетены в тугую аккуратную косу. Что же в ней привлекло его внимание? Вот так загадка!

Ну конечно! Темные матовые глаза Розано взволнованно заблестели. Как ни странно, всю ее окутывал дух утонченности. Он сказывался в безупречной осанке — идеально прямой спине и грациозной посадке головы, — в тонких, почти хрупких чертах лица и в изящном положении немыслимо красивых ног.

Интересно… Может быть, стоит завести разговор? — подумал он с ленивым любопытством.

— Мистер Лесли готов вас принять! — громко, чересчур громко, провозгласила секретарша.

— Благодарю вас.

Удивившись досаде, которая вдруг овладела им, оттого что так и не удалось поговорить с блаженно-невозмутимой мадонной, Розано тут же обуздал свое любопытство, поднялся и обычным неторопливым шагом направился в кабинет Лесли.