Кэтрин Джордж: Сделка с боссом

В шесть часов вечера Элери, как всегда, заперла кафе, заглянула за угол перекинуться парой слов с Марко, старшим официантом, и направилась к своему дому, который притаился в тихом тупичке за тратторией.

– У тебя усталый вид, – встретила ее мать, целуя в щеку. – Тяжело приходится, cariad? [3]

– Ногам тяжело, а все остальное достаточно просто. – Элери опустилась на стул в кухне, глядя, как мать взбивает соус в сковородке. – Беда в том, мама, что, хотя мне нравится иметь дело с клиентами, заказами и тому подобным…

– Ты скучаешь по своей работе в «Нортволде».

– Вот именно. – Элери улыбнулась. – Ты у меня очень умная, старушка.

– Ну, еще не совсем старушка, – возразила мать, с улыбкой взглянув на вошедшего мужа. – Ты вовремя, Марио, обед готов. Элери, прими ванну до еды, если хочешь.

– С удовольствием, ма. Мои ноги сейчас отвалятся. – Элери широко зевнула.

Марио Конти был элегантным смуглым мужчиной с густой седеющей копной светлых волос и голубыми глазами под тяжелыми веками. Он нежно поцеловал жену и повернулся к дочери:

– Ну, сага, [4]как прошел день?

– Как обычно. Вообще-то пришлось крутиться. Кстати, выручка вчера была приличная.

Марио Конти озабоченно нахмурился, вглядываясь в усталое лицо дочери.

– Меня интересует, как ты себя чувствуешь, а не выручка.

– Прекрасно, – сказала Элери, с трудом поднимаясь со стула. – И буду чувствовать себя еще лучше после того, как отмочу свои бедные ноги в горячей ванне! Нико, как я понимаю, на тренировке по футболу?

– Где ж ему еще быть? – сухо заметил Марио.

Элери рассмеялась и пошла наверх, отлично зная, что ее родители примутся обсуждать свою старшую дочь, как только за ней закроется дверь. В ванной, которую она делила с Нико, Элери со вздохом облегчения погрузилась в горячую, ароматную воду, благодаря судьбу за то, что мать относится с пониманием к ее желанию побыть одной. Она любила свою семью, но в отличие от Клаудии, которая была совершенно счастлива, живя и работая в кругу семьи, в достаточной мере унаследовала независимый дух матери, уроженки Уэльса. И временами испытывала потребность остаться наедине со своими мыслями. Она так тосковала по работе в «Нортволде», и особенно по Джеймсу, что иногда ей приходилось делать усилие над собой, чтобы скрыть свои переживания от родителей. Каждый раз при воспоминании о его унизительных подозрениях черные глаза Элери гневно вспыхивали. Может быть, она его и забудет. Со временем. Но простить – это совсем другое дело.

По крайней мере, ей повезло, что ванная на весь вечер в ее распоряжении, с усмешкой подумала она. Нико мечтал стать звездой футбола, а не ресторатором. Но независимо от того, удастся ли ему реализовать свои амбиции, он всегда сможет вернуться в надежную и безопасную гавань семейной траттории. Так же, как кафе будет неизменно ждать и ее.

Элери вздохнула и, выбравшись из ванны, натянула джинсы и толстый желтый свитер. Она высушила волосы, заправила непослушные пряди за уши и сунула ноющие ступни в мягкие туфли, которые купила прошлой весной в Венеции, когда гостила у деда, и мрачно уставилась на свое отражение в зеркале. Во многих отношениях Элери отличалась от остальных членов семьи. По настоянию Кэтрин ей единственной из всех детей досталось уэльское имя. Голубоглазая, белокурая Клаудия пошла в отца, тогда как Элери унаследовала от матери черные волосы и широко расставленные темные глаза. В семье любили шутить, что Элери похожа на итальянку даже больше, чем Нико, непокорная черная шевелюра которого и сверкающие голубые глаза не давали покоя его одноклассницам.

Элери убирала посуду после ужина, съеденного в одиночестве, когда раздался телефонный звонок.

– Сага, – услышала она голос отца, – Марко говорит, что в ресторан заходил мужчина, который искал тебя.

– А ты не знаешь кто, папа?

– Этот идиот, Марко, забыл спросить – у нас здесь сегодня настоящее столпотворение.

Заинтересованная, Элери положила трубку. Не может же Тоби настолько заблуждаться на ее счет, чтобы искать ее в траттории? Она была вынуждена рассказать родителям о причине своего ухода из «Нортволда», и женской половине семьи пришлось выдержать ожесточенную схватку с отцом, чтобы помешать ему ринуться в Лондон для объяснений с молодым человеком, который, с его точки зрения, не подходил его дочери даже для самых невинных отношений. Правда, когда дело касалось его дочерей, Марио не одобрял ни одного мужчину. К счастью, Клаудия вышла замуж за солидного, надежного молодого человека с перспективной работой в финансовой фирме. Но в глубине души Элери знала, что была любимицей отца – отчасти из-за того, что больше других спорила с ним и умела поставить на своем, но главным образом потому, что была точным подобием своей матери в юном возрасте. По той же причине он обращался с ней с большей строгостью, чем с другими детьми. Человеку надо было обладать поистине редкими качествами, чтобы Марио Конти счел его достойным своей девочки.