Зена Валентайн: Меня зовут Бренда Джейн

В палате моментально появилась сестра и сделала укол в левую руку.

– Будем надеяться, что нам удастся прекратить эти проклятые спазмы, – сказала она, опуская рукав. – Лекарство действует мгновенно. А вы ей кто – родственник?

Хороший вопрос, подумал Хэмиш, размышляя над ответом. «Друг» прозвучало бы фальшиво и как-то покровительственно, «знакомый» – не очень внятно. Он ответил просто:

– Я священник, – хотя при этом невольно использовал свое положение: святых отцов, как правило, не выгоняют из больниц. Даже если больные сами об этом просят.

Би Джей будто и не слышала его ответа и вообще о нем забыла. Она порывисто дышала и вдруг схватила его руку и прижала к тому месту, где он мог чувствовать биение ее сердца. Все ее тело напряглось, несмотря на успокаивающий укол. Пожатие руки было неожиданно сильным и говорило об эмоциональном возбуждении, граничащем с отчаянием.

Теперь надо ждать, когда подействует укол. Прошло несколько минут. Священник рассматривал нежные очертания ее подбородка, и что-то шевельнулось в его душе.

– Он не прав, – сказала Би Джей, открыв глаза. – Я добьюсь своего, я буду ходить. Даже буду бегать. Докажу им всем, как они ошибаются.

Она боец по натуре, подумал Хэмиш, благодарный ей за то, что она не собирается сдаваться. Не думает о том, чтобы покончить счеты с жизнью, чего так боится ее подруга Дебора. Намерена восстановить себя. Может, это ей и удастся. Может, она докажет своему врачу несостоятельность его предсказаний. Хэмиш желал всем сердцем, чтобы ей удалось победить в этом споре.

Он чувствовал мягкую грудь под своей ладонью, которую девушка прижимала к себе. С ее стороны это был неосознанный жест, она просто ухватилась за что-то, в чем видела поддержку, стремилась почерпнуть силы и хоть какое-то утешение из единственного доступного источника.

А Хэмиш давно уже не ощущал тепла и мягкости женского тела и вдруг осознал, как стосковался по такой близости; даже мелькнула мысль, что, возможно, пора ему поискать себе новую жену. За последние месяцы он уже наслушался намеков на этот счет от друзей и прихожан.

Но он мог жениться только по любви, несмотря на двоих детей, которым необходима мать. Кроме того, противно было даже думать о неизбежных формальностях – ухаживании и прочем. Столько в этом фальши, да и не представлял он себя в постели с кем-то, кроме Мэрилин, хотя ее вот уж два года как нет и даже собственные дочери ее забыли.

Девушка на больничной койке выпустила его руку из своей и снова ухватилась за трапецию. Хэмишу показалось, что она пытается подтянуться всем телом, но она тут же отпустила снаряд.

– Вы можете идти, – объявила Би Джей, глядя в потолок.

– Я ждал, что вы это скажете.

– Свое задание вы выполнили.

– Вы так считаете? – мягко спросил он.

– Именно так. – Она изучала его прищуренными глазами.

Но он не мог уйти. И не мог объяснить себе это странное желание остаться там, откуда его гонят.

– Пожалуй, побуду еще немного.

– Мне не нужны посетители.

– Знаю.

Ему не только не хотелось уйти – наоборот, было приятно сидеть рядом с этой загадочной злючкой.

– Я попрошу, чтобы вас выставили.

– Действуйте.

Она не шевельнулась.

– Я вас совсем не знаю. – Девушка хмурилась, а веки ее слипались от усталости.

– Это уже другое дело. Хоть вы не – очень любезны.

– Грубая, хотите вы сказать. Так будет вернее. Но на вас это не действует, не правда ли?

– Ну, не совсем так. – Он улыбнулся. – Вы хотите, чтобы я понял, как несправедливо обошлась с вами жизнь, – я вам сочувствую. Хотите, чтобы я помолился о вашем выздоровлении, – я готов. Хотите, чтобы я знал, как вам горько и обидно, – я знаю.

– Считаете себя святым? – Она почти улыбнулась.

– Нет, я не считаю себя святым и не помню, чтобы это стояло в перечне моих служебных обязанностей. Просто я человек, исправляющий должность священника.

– Где же ваш воротничок?

– Я обязан носить его только во время службы – прихожане знают меня. Знают, что я служу им, что они меня наняли и могут уволить. Существуют в моем приходе и люди, считающие, что меня пора заменить.

– Почему? – спросила она после паузы.

– У меня есть один недостаток. – Хэмиш сказал это легко, хотя и не собирался обсуждать с ней свои личные дела. Однако, видя, что она заинтересовалась, решил отвлечь девушку от ее боли.

– А что это значит, если конкретно?

– Нас с женой наняли как бы в команде, двоих на одно жалованье. Потом у нас появилось двое детей, две девочки, и Мэрилин уже не могла уделять так много времени приходским делам, как раньше. К тому же вскоре у нее развилась болезнь сердца, и нам пришлось нанять экономку, для церкви это дополнительный расход. А два года назад жена моя умерла, и теперь я занимаюсь делами в одиночку.