Мелани Милберн - Итальянская элегия

Анна заставила себя не думать о прошлом. Все равно уже ничего не изменишь. То, что случилось, исправить было невозможно. Она провела ночь с братом своего жениха, и тому имелось наглядное доказательство. Хотя какие-то детали той ночи смутно всплывали в ее памяти, главное по-прежнему оставалось неясным.

Приходилось верить тому, что Карло рассказал Лючио. По словам Карло выходило, что Анна его соблазнила, а когда он проснулся, то пришел в ужас и сделал фотографии, чтобы доказать, какой распутной она была.

Фотоснимки оказались настолько отвратительными, что хуже не придумаешь. Анна до сих пор содрогалась от стыда, вспоминая их. Они были похожи на кадры какого-то порнофильма.

И в результате того обольщения был зачат Сэмми, что тысячекратно усиливало ее муки.

Ребенок ни в чем не виноват. Разве сможет она когда-нибудь рассказать сыну об обстоятельствах его зачатия?

Глубоко вздохнув, Анна подняла руку, чтобы постучать в дверь роскошных апартаментов, но не успела она и коснуться двери, как та распахнулась, и Анна едва не упала.

– Ты почему так долго? – грозно спросил Лючио.

– Прошло всего минут десять, может быть, чуть больше.

– Я сказал «десять минут», а не «чуть больше».

Анна рассердилась. Так вот, значит, как он собирается вести себя с ней? Я – хозяин, а ты – рабыня. Ее синие глаза горели возмущением, когда она взглянула на него.

– Я должна была отдать ключ от своего шкафчика.

– Когда я называю время, ты обязана укладываться в него с точностью до секунды.

– Что-нибудь еще, сэр?

Его подбородок напрягся.

– Представь себе, да.

Что-то в его тоне заставило Анну содрогнуться. По решительно сжатым губам Лючио она поняла, что он заставит ее страдать как можно сильнее, чтобы отплатить ей.

– Раздевайся.

Анна в испуге попятилась.

– Что?

– Ты слышала.

Ее сердце колотилось так, что ей казалось: она вот-вот потеряет сознание.

– Ты это серьезно?

– Раздевайся или я сам раздену тебя.

Анна нервно вздохнула. Он был так не похож на Лючио, которого она знала.

– Я… мне нужно время…

– У тебя было четыре года.

Она снова посмотрела ему в глаза.

– Не слишком ли далеко ты заходишь в своем мщении?

Самообладание начинало покидать ее, но она изо всех сил старалась не показывать этого.

– Я долго ждал этого момента. Все, что ты делала с моим братом, теперь ты повторишь со мной.

Рыдания подступили к ее горлу.

– Не делай этого, Лючио, – прошептала она.

– Не смей указывать мне! – Его слова словно стегали ее хлыстом. – Или ты будешь выполнять то, что я говорю, или я не отвечаю за последствия.

– Я возненавижу тебя навеки.

– Ты уже и так доказала мне свою ненависть, переспав с моим братом. Теперь настал мой черед.

Анна стояла неподвижно. Холод пронзал ее до костей. Никогда, даже в самых страшных кошмарах, она не могла предположить, что окажется в подобной ситуации. Тревога за Сэмми и встреча с Лючио – все это оказалось непосильным для нее.

Она разразилась рыданиями.

Лючио онемел. При виде сотрясающихся плеч Анны и ее опущенной золотоволосой головы он забыл о всяком мщении.

– Анна, – проговорил он тихо и шагнул к ней. – Анна… Я не хотел доводить тебя до слез.

– П-правда? – всхлипнула она, подняв к нему лицо. – А что же ты тогда хотел?

Он прерывисто вздохнул.

– Извини. Я забыл о том, как сильно ты, должно быть, переживаешь за своего сына.

Услышав участие в его тоне, Анна зарыдала еще сильнее.

– Это так… тяжело, – всхлипывала она. – Я сделала все, что в моих силах, но этого недостаточно. Я не переживу… если он… умрет. Разве ты не понимаешь?

Лючио посмотрел ей в глаза.

– Конечно, понимаю.

Анна шмыгнула носом, и Лючио протянул ей белоснежный носовой платок. Она воспользовалась им, радуясь возможности укрыться от его испытующего взгляда.

– Я отвезу тебя к нему.

– Я могу доехать сама.

– Анна. – Лючио положил руки ей на плечи. – Я не буду посвящать ни Джинни, ни Сэмми в то, что происходит между нами.

– Весьма благородно с твоей стороны, – произнесла она с усмешкой, освобождаясь от его рук.

– Значит, поплакав немножко, ты снова решила фыркать на меня и огрызаться?

– Я бы с радостью выцарапала твои проклятые глаза, – выдавила она сквозь зубы. – Я ненавижу тебя.

– Меня не интересуют твои чувства ко мне, – холодно ответил он. – Когда наша связь закончится, ты наверняка будешь ненавидеть меня еще сильнее.

– Как ты можешь? Как можешь спокойно говорить о том, что является не чем иным, как эксплуатацией?