Кейтлин Крюс: Кто мы друг другу?

— Однако ты все еще здесь, — возразил Изар.

— Я не хочу выходить за тебя замуж.

Лилиана знала, что это правда, но, в таком случае, почему эти слова чуть не застряли у нее в горле?

— Однако наша свадьба состоится через несколько дней. У тебя есть платье. У тебя есть кольцо.

Она покачала головой:

— Я не хотела это платье.

— Тогда почему ты вела себя так спокойно во время примерок?

— Кольцо я тоже не хотела.

— Ну, разумеется. Именно поэтому, когда я сделал тебе предложение, ты рассмеялась мне в лицо и выбросила кольцо в снег. Ты это сделала? Я что-то не припомню, хотя с того момента прошло меньше суток.

— А больше всего я не хочу твоего ребенка! — бросила Лилиана и наконец опустила руку. Внутри у нее все дрожало, и она ничего не могла с этим поделать.

Ее жестокие слова повисли в воздухе. Она бы не удивилась, если бы от напряжения окна в комнате треснули и разлетелись на осколки.

Окна остались целыми и невредимыми, но ее слова сильно подействовали на Изара. Она никогда не видела столько боли в его глазах. Никогда не видела его таким потерянным и опустошенным.

Ей было тяжело на него смотреть. До этого момента ей даже в голову не приходило, что Изар может испытывать душевную боль. Что его никто не может ранить, тем более она.

Лилиана пожалела о своих словах. Она сделала бы все для того, чтобы забрать их назад. Все что угодно.

Именно тогда она поняла, в чем было все дело. Она испугалась. Точнее, поддалась панике. Потеря родителей наложила отпечаток на всю ее дальнейшую жизнь. Как после этой трагедии она могла даже подумать о создании своей собственной семьи?

Особенно с человеком, который никогда ее не полюбит. Даже если он и способен питать к кому-либо глубокие чувства, ее он не сможет полюбить. Ведь она его подопечная.

Истина, которая ей открылась вслед за этим, заставила ее пошатнуться и прижаться к стене, затаив дыхание.

Она любит Изара.

Иначе почему она все это время притворялась? Кого она пыталась одурачить? Неужели она и вправду думала, что сможет с ним играть, не рискуя собственным сердцем?

Она всегда его любила.

По какой еще причине она могла бы с такой легкостью отдать ему свою невинность, которую так долго хранила?

После их первой встречи в доме ее родителей в Лондоне не было ни одного дня, когда она не думала бы об Изаре. Ее строгий надменный опекун занял все ее мысли. Все эти годы она старалась быть хорошей, чтобы угодить ему, хотя и говорила себе после каждого его сухого письма, что ей все равно, что он о ней думает. Став взрослой, она столько не думала ни об одном мужчине. По правде говоря, она очень мало думала о других мужчинах.

Разумеется, она его любит.

— Изар… — начала она дрожащим голосом, — ты должен знать…

Она осеклась, потому что в следующий момент он отошел назад и закрыл лицо руками. До сих пор она ни разу не видела, чтобы он это делал. Ведь подобные жесты были проявлением смущения, волнения или отчаяния. Когда он опустил руки, Лилиану потрясло выражение его лица.

— Твои родители были мне больше чем партнерами и друзьями, — тихо сказал он, сглотнув. В его взгляде было столько боли, что Лилиана подумала, что ее сердце разорвется на части. — Они были моими духовными наставниками. Моей семьей.

— Изар… — снова попыталась она, но он никак на это не отреагировал.

Играя в футбол, я заработал много денег. Так много, что я не знал, что мне с ними делать, поскольку в душе я оставался все тем же грубым неотесанным мальчишкой, который целыми днями гонял мяч по улицам Малаги. — Он покачал головой. — Твоя мать взяла меня под свое крылышко. Она привила мне культурные навыки и хороший вкус, убедила пойти учиться. Но твоему отцу я обязан еще большим, Лилиана. — Его взгляд помрачнел. — Он научил меня быть мужчиной, держать свое слово.

Лилиана услышала тихий стон и, поняв, что сама его издала, обхватила себя руками.

— У меня никогда не было отца, — продолжил Изар. — Матери я оказался не нужен, так что можно считать, что ее у меня тоже не было. — Он покачал головой, словно пытаясь прояснить мысли: — Когда тот самолет рухнул одиннадцать лет назад, ты была не единственная, кто все потерял.

— Если тебе тяжело об этом говорить, можешь не продолжать, — прошептала Лилиана, но он снова ее проигнорировал.

— Их гибель была для меня трагедией, но еще хуже было то, что они оставили мне тебя. — Эти слова глубоко ранили Лилиану, но он продолжил свой рассказ. — Разве я мог стать кому-либо хорошим отцом? Одна лишь эта мысль была нелепой. Но как я мог подвести единственных людей, которые, когда-либо заботились обо мне, ничего не требуя взамен? — Он горько усмехнулся: — Я не мог этого сделать, поэтому мне пришлось взять на себя огромную ответственность, которую они на меня возложили. Я злился на осиротевшую двенадцатилетнюю девочку и презирал себя за это.