Кейтлин Крюс: Кто мы друг другу?

Она хоть представляет себе, что с ней будет дальше, если на ее жизненном пути больше не будет такого ориентира, как Изар?

— Остальное я могу купить, — произнесла она вслух, обнаружив, что застыла на месте, как вкопанная. Надев ту же куртку, что была на ней во время вчерашней прогулки, она обмотала вокруг шеи шарф и обулась в ботинки на толстой подошве.

Когда она вернулась в спальню, Изар все еще был там. Он стоял, прислонившись к высокой спинке кровати и скрестив лодыжки. Он встретился с ней взглядом, и в его темных глазах промелькнула ярость.

— Дай угадаю. — Его тон был холоднее, чем, когда-либо. Ее сердце как-то странно заныло, но она запретила себе обращать на это внимание. — Сейчас ты напомнишь мне, что ты моя подопечная, и попытаешься сбежать.

— Я твоя подопечная. — Лилиана поправила ремень сумки на плече. — И я не сбегаю, а ухожу. Если потребуется, я спущусь с этой чертовой горы пешком.

— А как же ребенок? — Это прозвучало холодно вежливо, словно на самом деле ему было все равно. Как она может на него злиться и одновременно позволять ему причинять ей боль? — Мой ребенок, если быть точнее?

Лилиана небрежно махнула рукой:

— Я не нуждаюсь в твоих деньгах. Ты можешь делать вид, будто между нами ничего не было. Или, если захочешь, я буду присылать тебе фотографии, пока ты будешь продолжать развлекать европейских моделей. Выбирать тебе.

При мысли о том, что Изар может делать с другой женщиной то же, что прошлой ночью делал с ней, ее горло сдавило еще сильнее.

«Главное поскорее отсюда уйти», — напомнила она себе и направилась к двери.

— Выбирать мне? — спросил Изар. — Я не ослышался? Ты действительно это сказала?

Лилиана знала, что ей следует продолжать идти. Что если она повернется и продолжит этот разговор, она об этом пожалеет.

Она это знала, но все равно повернулась:

— Прошу тебя, Изар. Не нужно притворяться, будто я тебе небезразлична. Мы оба знаем, что это не так.

Внезапно Изар отошел от кровати и быстро направился к ней. Его глаза яростно сверкали. Лилиана попятилась назад и уперлась в стену.

— Много лет назад я поклялся самому себе, что у меня, в отличие от моего подлого отца, никогда не будет незаконнорожденного ребенка, — отрезал он, нависая над ней. У Лилианы создалось ощущение, что он не осмеливается к ней прикоснуться. — И вот ты сейчас стоишь передо мной и заявляешь с оскорбительной беспечностью, что не собираешься узаконивать происхождение нашего ребенка, и что я всегда буду для тебя кем-то вроде донора спермы. Значит, вот как ты ко мне относишься.

Сердце Лилианы болезненно сжалось, но она отказалась идти на поводу у своих чувств. Боялась, что, если отдастся на их волю, они поглотят ее целиком.

— К тебе это не имеет никакого отношения. Речь идет обо мне, и я…

— Мы говорим о ребенке, — перебил ее Изар. Лилиана подумала, что с ней, наверное, что-то не так, раз она считает, что, находясь на грани потери самоконтроля, он выглядит безумно привлекательно. — Он не только твой, но и мой. Речь идет о нем, а не о твоем кризисе самоидентификации.

Здравый смысл, похоже, окончательно оставил Лилиану. Встав на цыпочки, она приблизила лицо к его лицу и надавила ладонью на его твердую грудь.

— Ты хотя бы раз в своей жизни не получал то, чего хотел? — бросила она. — Ты думаешь, что весь мир рухнет, если кто, то попытается пойти против твоей воли.

— Я добиваюсь своего, потому что я этого заслуживаю, — отрезал он, не отстранившись ни на дюйм.

— Меня ты не заслуживаешь, Изар. — Она обнаружила, что почти кричит, но ей было все равно. — Ты похитил меня, притащил сюда и собираешься держать меня здесь, пока я не выйду за тебя замуж против своей воли. Разве ты сделал что-то, чтобы меня заслужить?

— Разве я связал тебя, засунул тебе в рот кляп и доставил тебя сюда в грузовом отсеке своего самолета? Разве я запирал тебя на замок? — Глядя ей прямо в глаза, он покачал головой. — Ты ни разу даже не попыталась выйти из дома. Ты могла бы покинуть его в любой момент, но не сделала этого.

Его слова потрясли ее. Изар прав. Она действительно не предприняла ни единой попытки сбежать отсюда. Поначалу она даже не знала, что в лесу за домом есть расчищенная дорога, потому что не искала ее.

Но она не стала искать причину этого сейчас, боясь, что результат самокопания перевернет все с ног на голову.

— Я не хотела сюда приезжать, — сказала она.

Ее ладонь все еще лежала на его груди, словно ей не хватало духу ее опустить.