Дениз Робинс - Пир окончен

По обычной рассеянности Стефан чуть не забыл о приглашении Ноэля Тернера. Только страстное желание уехать в Испанию напомнило ему о Ноэле и о том, что сегодня вечером у Ноэля его ждали Эвелин и ее муж.

Переодевшись, Стефан на такси приехал к Ноэлю в Гледхау-гарденз. Он настроился уговорить Ноэля поторопиться с работой и вместе с ним уехать из Англии в конце февраля.

Стефан чувствовал, что сам он полностью утратил желание писать. Ему было необходимо как следует отдохнуть подальше от Англии.

На его звонок вышла Эвелин.

Сдвинув очки на нос, Стефан улыбнулся высокой, крупной светловолосой девушке, которую по-приятельски любил, но которая была слишком большой и шумной, чтобы вызвать в нем мужской интерес. У Стефана никогда не было ни малейшего желания поухаживать за Эвелин.

Эвелин не могла ответить на улыбку Стефана. Ее блестящие голубые глаза смотрели тревожно и немного виновато. Она пригласила приятеля в холл и, когда он снял свой мокрый макинтош, шепнула:

– Не сердись, пожалуйста, Стефан, дорогой, но Ноэль сделал большую глупость. Приглашая тебя, он забыл, что я позвала на сегодняшний вечер Верону, и она здесь.

Стефан не шелохнулся. На его лице не дрогнул ни один мускул. Но сердце странно забилось, как почти всякий раз, когда он слышал это имя. Сегодня, видимо, от него никуда не денешься, с иронией подумал он.

– Почему я должен сердиться? – сказал Стефан. – Я буду очень рад видеть миссис… э-э… как зовут того, за кого сна вышла замуж? Не могу вспомнить…

Эвелин, хорошо знавшей Стефана, стало немного не по себе, когда она услышала угрожающие нотки в этом мрачном юморе. Стефан прекрасно знал новую фамилию Вероны, однако Эвелин ответила ему:

– Джеффертон. Ну, Стефан, веди себя прилично!

Стефан молча скорчил гримасу и, вытирая платком намокшие от дождя руки, прошел за ней в мастерскую.

– Я всегда веду себя прилично, милая Эви.

– Еще как, – сказала Эвелин вполголоса. Верона стояла у камина, одной рукой опираясь на него, а в другой держа бокал. Когда Стефан вошел, она оживленно рассказывала Ноэлю и Полю какой-то случай, произошедший с ней во время путешествия домой.

Стефан окинул ее жадным взглядом: он не видел Верону почти три года. На первый взгляд, она почти не изменилась; так же высока и изящна – длинные тонкие пальцы поднимают бокал – откинутая назад голова, открывает длинную молочно-белую шею; свет от торшера падал на ее рыжевато-каштановые волосы, которые она носит по-прежнему: зачесанными с прекрасного лба и закрывающими немного одну сторону лица.

Но тут Верона увидела Стефана и все краски постепенно покинули ее лицо. Ее глаза стали огромными и удивленными, как у испуганного олененка. Она не двинулась и не сказала ни слова, просто смотрела на Стефана, как на видение.

В мастерской Ноэля воцарилась тишина. Ее нарушил сам Стефан. Он поклонился Вероне в свойственной ему шутливой манере.

– Кого я вижу! Миссис Джеффертон, собственной персоной. Вернулись к нам из песков пустыни. Ну, ну, какой сюрприз!

Эвелин нервно рассмеялась и бросилась к нему с бокалом.

– Да, как хорошо, что она снова с нами. Возьми джин, Стефан. Выпей, согрейся. Ты весь замерз. Дождь все еще льет?

– Как из ведра, – медленно проговорил Стефан, не сводя глаз с Вероны.

Теперь он подошел ближе к ней, держа в руке коктейль, и увидел, что Верона не совсем та, какой была прежде, она повзрослела и пугающе, болезненно похудела. Еще у нее появились тонкие морщинки вокруг глаз, а прекрасно очерченные губы имели страдающее и угнетенное выражение, что тоже очень старило ее. Стефан вспомнил, что Верона перенесла тяжелую болезнь.

Он оставил свой издевательский тон. Тихим, мягким голосом он сказал:

– Я слышал, Египет не пошел вам на пользу. Какая жалость. Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя лучше.

Верона, чтобы унять дрожь во всем теле, схватилась за каминную доску. Она предчувствовала, что может встретиться с ним в гостях, но все равно не была готова к этому. Один его вид вызвал у нее настоящий шок. Она никак не могла собраться с мыслями. Но Верона знала, в чем причина того, что в Египте она была так несчастлива и беспокойна. Она отчетливо сознавала, что у нее с Форбсом нет ничего общего и все это потому, что всем своим существом, душой и телом она любила этого человека. Верона так любила его, что готова была прямо тут же, у всех на глазах упасть к его ногам и разрыдаться от радости, что снова видит его. Но формально они были чужими. Они не виделись три года. Все это время ни один из них не знал, что другой делает, думает и чувствует. И пока ее огромная радость волнами накатывалась на нее, и сильно билось сердце, и дрожь пронимала ее с головы до ног, Верона не забывала того, что она жена Форбса и что этот момент бурной радости пройдет, и что она должна вернуться к той, другой жизни, в которой Стефану не было места.