Элизабет Олдфилд - Внезапный огонь

– Мне неприятно, что ты злишься из-за того, что я не хочу продавать дом, и очень жать, что наши взгляды на неудобства, причиняемые моей мастерской, расходятся, – сказала Эшли. – Почему бы не подождать, пока виллы будут заселены, и не спросить мнения их владельцев? Если они будут против, я уеду. – Она изобразила самую очаровательную из своих улыбок, которой в свое время ей удавалось обвораживать важных деловых людей и с помощью которой сейчас она привлекала своих клиентов. – Договорились?

– Твой излюбленный ответ: нет, – отрезал Витор.

Ее улыбка потускнела.

– Нет?

– Повторить по буквам? Н-е-т.

Эшли опять взглянула на свой дом. Почему он спорит? Почему не признает, что она не собирается ему уступать, и попросту не уберется восвояси – до того, как здесь появится Томас, что может случиться с минуты на минуту?

– В таком случае нам, как разумным и воспитанным людям, остается только разойтись.

Ну и тон она выбрала! Прямо старая бабка, с важным видом дающая расхожие советы. Ничего, стерпит.

– Я-то могу вести себя как разумный и воспитанный человек, но насчет тебя сильно сомневаюсь, – резко ответил Витор и, достав из кармана белый носовой платок, вытер со лба пот.

На губах Эшли снова заиграла обворожительная улыбка.

Ладно, высылай свое предложение, обещаю еще раз над ним подумать и как можно скорее дать ответ.

Ты мне нравишься.

Нам вовсе не обязательно по этому поводу портить отношения.

Эшли хотела, чтобы их встреча закончилась в доброжелательном духе, но еще больше она хотела, чтобы он наконец уехал. И немедленно.

Она так волновалась, что не заметила, как футболка снова сползла с плеча. Витор протянул к ней руку.

– Ты считаешь, что, чем воевать, лучше заняться любовью? – спросил он, проведя рукой по гладкой загорелой округлости ее обнажившегося плеча.

Ну нет, она не это имела в виду – во всяком случае, не то, о чем говорили его хрипловатый голос и томный взгляд. Лучше всего отделаться какой-нибудь шуточкой, которая разрядит обстановку, но ей было не до шуток. Все внимание сосредоточилось только на прикосновении Витора, на этой мимолетной ласке, от которой по ее телу пробежала дрожь.

Эшли перевела дыхание и приказала себе отступить на шаг, но ноги не слушались. Что с ней происходит? Ведь избегать объятий Лейфа не составляло никакого труда. Так почему же сейчас она патологически не способна поставить Витора место?

– Я хотела сказать, что мы по крайней мере могли бы мирно разойтись, – запинаясь, вымолвила Эшли.

– То есть расстаться друзьями?

Эшли отчаянно пыталась напомнить себе, что не любит, когда кто-то вторгается в ее личное пространство. Но только не Витор. Его прикосновение было блаженством.

Д-да, – с трудом выдавила она.

В таком случае прощай, друг, – сказал Витор и, притянув ее к себе, поцеловал.

Губы его были теплыми и мягкими. Вздрогнув, Эшли приоткрыла рот, чтобы как-то возразить, но его губы тоже раскрылись. Дыхание их слилось. Эшли ощутила кончик его языка у себя во рту, почувствовала запах Витора. Ее охватило возбуждение. Жар нарастал. Опять то же самое, в ошеломлении подумала она, опять этот безумный жар. «Спасайся же, бестолочь! – вопил внутренний голос. – Ты же знаешь, к чему это может привести. Ты уже получила урок, да еще какой!» Но Эшли не двигалась.

Руки Витора скользнули по ее спине; он притянул ее ближе и еще крепче поцеловал. Ощущения Эшли напоминали наркотическое опьянение, с которым, как ей казалось, давно удалось справиться, но теперь выяснилось, что воздействие на нее этого человека до сих пор сохранило свою разрушительную силу.

– Мама!

Возглас сына подействовал отрезвляюще, как будто на нее вылили ушат холодной воды. Высвободившись из объятий Витора, Эшли обернулась и увидела, что Томас радостно шлепает босиком по террасе. Его каштановые кудри были взлохмачены, щеки разрумянились от сна. Слава Богу, я спасена, подумала Эшли. Но вслед за облегчением появилось чувство тревоги. Больше всего ей не хотелось, чтобы Витор увидел ребенка, а теперь…

Я здесь, моя радость, – откликнулась Эшли и рванулась, чтобы схватить малыша на руки и прижать его головку к своему плечу. – Мне пора идти, – поспешно бросила она своему гостю и улыбнулась. – Счастливо.

Я знал, что у тебя сын, но почему-то думал, что его здесь нет, – сказал Витор. – Я считал, раз ты работаешь и занята делом, то ребенка оставляешь с няней.

Эшли повернулась к нему и нахмурилась. Заботу о сыне она считала своей важнейшей обязанностью.