Сандра Мартон - Свежесть твоих губ

Кроме того, он слишком долго злоупотреблял гостеприимством стола номер семь.

Блюмам и Краудерам хватит еще на месяц разговоров о том, что происходило между ним и Стефани. Да и они, пожалуй, тоже обрадовались его дезертирству.

Стрелка спидометра перевалила за семьдесят.

– Уходите так рано? – спросила Бобби Блюм, когда он, сделав круг по залу, задержался у стола, чтобы убедить Блюмов и Краудеров, что он и в самом деле не в своем уме.

Ее голос был сладким, а в улыбке столько сахара, что диабетик впал бы в кому, но ее глаза говорили: «Пожалуйста, о пожалуйста, только не говорите нам, что вы выходили на улицу лишь для того, чтобы покурить».

Возможно, это было как-то связано с тем, что он настойчиво спрашивал, не видел ли кто из них, как уходила Стефани.

– Я видела! – взвизгнула Онория.

И, только услышав этот пронзительный голос, Дэвид наконец понял, что вел себя как человек, у которого не все дома.

А ведь он вряд ли имел право винить Стефани в том, что она ушла, даже не попрощавшись.

Нельзя сказать, чтобы это его беспокоило. Хотя вдова Уиллингхэм приковывала взгляд и, конечно, была загадкой. Он мог бы поклясться чем угодно, что под внешней оболочкой, ледяной как Антарктида, скрывается расплавленное ядро.

Ладно, пусть другой простофиля разбирается в этом.

Он отдавал предпочтение женщинам нежным, мягким. Независимым, но не до такой же степени, когда при каждой встрече возникает ощущение, словно входишь в клетку с тигром. Суть в том, что эта красотка ничего для него не значит. Через два-три часа он, наверное, с трудом вспомнит, как она выглядит. Эти темные бездонные глаза. Эти сочные губы. Шелковые волосы и ненасытное тело, которое она прятала под костюмом цвета зрелого абрикоса. Он и цвет ее чулок тоже запомнил. Они были светло-серыми. И тонкими, как паутинка.

Чулки или колготки? И кто только придумал эти колготки? Не мужчина, это уж точно. Всякий мужчина понимает, как важно, чтобы на женщинах – красивых, неприступных на вид – были чулки, длиной до бедер, и пояс с резинками. Возможно, они и были на ней под этим строгим костюмом. Чулки как паутина, которые он стаскивал бы с ее ног. Белый кружевной пояс с резинками и крошечные белые шелковые трусики…

Пронзительный вой сирены прорезал воздух. Дэвид бросил взгляд на спидометр, смачно выругался и съехал на обочину. Зеркало заднего вида залил красный свет полицейской мигалки.

Дэвид заглушил двигатель и снова взглянул в зеркало. К нему неспешно приближался огромный полицейский. Дэвид, не говоря ни слова, протянул свое водительское удостоверение.

Полицейский внимательно посмотрел права, потом изучающе взглянул на Дэвида.

– Вы представляете хотя бы, на какой скорости ехали, дружище?

Дэвид обнял обеими руками руль и вздохнул:

– Слишком быстро.

– Вы правы.

– Да.

– И это все? Просто «да»? И никакого объяснения?

– Ничего такого, что вас бы устроило, – через пару секунд сказал Дэвид.

– А вы попробуйте, – сказал полицейский. Дэвид посмотрел на него, и тот засмеялся. – День сегодня ужасно скучный, скажу я вам.

У Дэвида заходили на скулах желваки.

– Я встретил женщину. Она мне не понравилась. Я тоже ей не понравился. Я знаю, что никогда ее больше не увижу… но никак не могу выбросить из головы.

Молчание. Потом полицейский вздохнул.

– Послушайте, – сказал он, – хотите совет? – Он отдал Дэвиду права и облокотился ручищами на край окна. – Забудьте об этой красотке, кем бы она ни была. От женщин одни только неприятности.

Дэвид посмотрел на полицейского.

– Согласен.

– Это точно. Уж я-то знаю. Я был женат семь лет.

– И мне бы следовало знать. Я семь лет как разведенный.

Мужчины посмотрели друг на друга. Полицейский выпрямился.

– Поезжай медленно, приятель. Жизнь сохранишь, и все такое…

Дэвид улыбнулся.

– Хорошо. И спасибо.

Полицейский широко улыбнулся.

– Если мужики не будут солидарны, красотки одержат победу в этой войне.

– Они, наверное, и так одержат победу, – сказал Дэвид и тронулся с места.

Война.

Правильно. Так и есть.

Мужчины против женщин. Да что там скрывать? Мужской пол против женского. Выигравших не бывает. Один пол затевает игру, другой теряет рассудок.

Дэвид подъехал к залу ожидания. Сумка с вещами висела у него через плечо.

Вот что такое вся эта сегодняшняя дребедень. Военная игра. Стефани Уиллингхэм была на маневрах.

Дело не в том, что он слишком сильно наступал, дело в том, что она находилась в засаде с того самого момента в церкви, когда они заметили друг друга. Он допустил ошибку, позволив своим инстинктам руководить собой, и – бац! – тут же попался в ловушку.