Элис Маккинли - В поисках тебя

– Я долго думал о наших отношениях, – с дрожью в голосе начал Мартин. – Мы знакомы не так уж давно, но за это время я многое понял и переосмыслил. Мы с тобой люди разных социальных слоев…

Ну да, конечно, как можно не вспомнить об этом. Похоже, Теренс начал приходить в норму, по крайней мере теперь легко угадывались его основные, коронные интонации.

– …но это не должно помешать нашему счастью.

А вот это уже незапланированный поворот сюжета для Мартина, можно сказать, даже оригинальный, показатель некой свободы мышления.

– Мы могли бы создать семью на иных основах.

Это «мы», повторяющееся через два раза на третий, уже стало раздражать Анаис: не в качестве речевой неграмотности, а как психологически неприемлемое. Она еще не успела все толком обдумать, осознать произошедшие в ней изменения, но уже чувствовала, что никаких «мы» просто не существует.

– Мой прошлый брак закончился разводом. Однако лишь теперь я понял, почему это случилось.

Анаис чуть не засмеялась: да уж, конечно, давно пора!

– Между нами не было любви.

Ура! Эврика! Как ты догадался?

– Но с тобой все иначе. Мадемуазель Ажан, – Мартин достал из кармана маленькую бархатную коробочку, – я люблю вас и прошу стать моей женой.

Высказался. Лицо Мартина просто излучало восторг. Однако от Анаис не укрылась и значительная доля самодовольства новоявленного жениха. Того же, что происходило с ней самой, она просто не в состоянии была оценить хоть сколько-нибудь адекватно: все смешалось, мысли обрывались посередине и ни одна из них не доходила до логического завершения. Хотя нет, одна все-таки дошла и теперь натянулась в голове, подобно бельевой веревке, вроде тех, что еще можно встретить во французской провинции. Но и эта одна была неутешительна. Формулировалась же она следующим образом: Мартин смешон и жалок. Очень интересное суждение, особенно на фоне только что сделанного предложения руки и сердца! И главное полезное, ну вот хоть прямо сейчас и высказывай! Остальные мысли, будучи короткими и не видя в окрестностях мозга другой опоры, кроме этого кардинального положения, быстро нашли выход из ситуации: просто перекинулись поперек через бельевую веревку и, перепутавшись, повисли, словно натягиваться вовсе не входило в их обязанности. Несчастное мышление, изнемогая от усталости и досады, конечно, попыталось навести порядок в этом несусветном бедламе, но все его усилия оказались тщетными: тяжелые, не желавшие двигаться мысли прикинулись макаронами, липкими и нетранспортабельными.

Боже! Веревки, макароны! Какая чушь! Анаис вскочила с кровати и, бросив на ходу короткое «я в душ», ретировалась в ванную. Что по этому поводу подумал Мартин, оставалось только догадываться.

В процессе бегства полотенце было благополучно забыто в комнате, но возвращаться за ним Анаис не собиралась. Она резким движением открыла холодную воду и с удовольствием подставила горячее тело ледяным струям. Душ в мгновение ока разогнал дремоту и прибавил ясности в голове. Итак, Рене исчез таинственным образом, не предупредив. Вполне возможно, что в последний момент успел выскользнуть из номера незамеченным или, того хуже, еще прячется где-то здесь. Ладно, его действия понятны: не хочет портить ей жизнь. Теперь Мартин. Вот уж удивил: в самых смелых мечтах сложно было предположить такое развитие событий. Сделал предложение. Еще пару дней назад Анаис завизжала бы от радости и бросилась ему на шею (причем села бы там основательно и надолго, желательно до конца дней). Но не теперь. Ночь расставила все точки над i. Она любит Рене. И никакие деньги, машины, наряды не заменят этого полноценного, всепоглощающего чувства. Думая так, Анаис не ощущала внутри себя сопротивления, инертности, которые были раньше. Напротив, все как будто стало на свои места. Она не любит Мартина и поэтому не пойдет за него замуж. Как все

Любовь, заполнив все ее существо, заставив горячо биться сердце, освободила разум от ненужных логических построений. Можно сто раз объяснить себе, почему выгодно сейчас сказать Мартину «да», а потом выйти и брякнуть «нет», потому что живое, искреннее чувство чуждо лжи. Потому что все доводы рассудка перед опасностью потерять любимого человека рассыпаются как карточные домики. Анаис просто не знала, что такое любовь.

Внезапно раздался стук.

– Милая, тут тебе принесли какую-то записку, но портье уверяет, что должен передать тебе ее лично в руки и мне не отдает. Выйди на минуту.