Валери Слэйт - Цветочные часы

В зале ресторана сидели в основном туристы. Высокий, подтянутый и розовощекий кельнер, как и его хозяин, щеголял в национальном костюме. Кожаные штаны до колен, поддерживаемые вышитыми подтяжками, зеленая шляпа, украшенная пестрыми перьями, красная шерстяная куртка с костяными пуговицами.

Натали сидела за столиком одна, недалеко от пылающего камина, в котором весело потрескивали крупные поленья. Перед ней стояли фарфоровая чаша с дымящимся пуншем, огромная тарелка с хорошо прожаренным бифштексом и картофельным пюре, тарелка с салатом. И еще одна фарфоровая емкость с огромным куском торта. Она лениво размышляла о том, чем бы занять себя после ужина. Можно скатиться на деревянных санках или лыжах ночью с горы, при свете факелов. Или проскочить со свистом через пятнадцать поворотов по полукилометровому, снежному желобу. Или пойти искупаться в открытом, дымящемся на морозе бассейне, в нагретой почти до тридцати градусов воде. На крайний случай, прокатиться на санях, запряженных парой косматых лошадок.

Но что-то у нее сломалось внутри за последние дни. Ничего не привлекало, ничего не интересовало. Как-то днем она попыталась пробежаться по горной лыжне длиной двадцать пять километров, по трассе зимней олимпиады в Зеефельде. Но потом поняла, что ее не увлекают собственные спортивные рекорды. И вообще, такое занятие сейчас не для нее. Длительный, равномерный бег по лыжне загружал мускулы, но высвобождал сознание и будил нежелательные воспоминания, в основном безрадостного, черного или серого цвета.

Наверное, зря она выбрала этот маленький городок, где слишком сильно ощущается одиночество. Сюда надо приезжать парами или целой компанией. Да вот только где было взять напарника для такой поездки? Может быть, лучше сесть на поезд и отправиться отсюда в роскошный Инсбрук или музыкальный Зальцбург?

Идти к себе в номер было рановато, и это не сулило ничего хорошего. Вряд ли ей удастся сразу уснуть. Скорее всего, это опять превратится в мучительное переворачивание с боку на бок на постели со скомканными простынями, с прерывистыми кошмарными сновидениями в промежутках. Уже несколько ночей ей снится практически одно и то же. Мужчина и женщина, мерзко извивающиеся в общей постели. Она никогда не видела эту женщину, и во сне та выглядела как-то расплывчато. Зато Поль представлялся отчетливо, в мельчайших деталях и телодвижениях. Со всей его хорошо знакомой технологией сексуального общения. Если бы она владела черной магией «вуду», можно было бы, как в американских фильмах, сотворить обряд жестокой кары для обоих грешников. Наслать на них злых духов из потустороннего мира. Хотя, конечно, вряд ли бы она стала это делать, даже если бы и умела. Во всяком случае, мужчину избавила бы от этой участи. Почему-то жаль этого красивого, сильного и доброго по натуре человека, запутавшегося в простых житейских обстоятельствах. Конечно, он не заслуживает снисхождения. Но вот никак не удается вычеркнуть его из памяти. Нужны какие-то более сильные средства. Мужчинам в такой ситуации проще. Они могут напиться. А вот что делать ей? У нее это вряд ли получится.

Натали отлила себе немного пунша в стакан с помощью небольшого серебряного черпака, затем сделала пару глотков и поставила емкость на стол. В этот момент перед ней выросла мужская фигура. Рослый, плечистый блондин, с сухощавым, узким лицом. На вид лет тридцать – тридцать пять. Прямой, немного длинноватый нос, небольшой рот с узкими губами, упрямый подбородок с ямочкой, серо-стальные глаза. Одет в темно-серые шерстяные брюки спортивного типа и бело-красный пуловер. Почти как у нее, в той же тональности. На ногах теплые зимние ботинки.

В руке он держал конусообразную шляпу из серого войлока, с высоким верхом и опущенными полями, украшенную белым пухом и рожками козы. На тулье узкий кожаный ремешок с бронзовыми бляшками. Такие шляпы носили многие местные жители. Себе она купила точно такую же, в день приезда, в качестве сувенира. Чем-то пришелец напоминал человека, с которым она рассталась еще в ноябре, на набережной озера Леман. Убежала, даже не помня себя. Очнулась только в Ботаническом саду, с залитыми слезами щеками.

– Guten Abend, Fraulein. Entschuldigen Sie, – сказал мужчина на своем диалектном австрийско-немецком, а затем что-то спросил, добавив еще пару фраз.

Она поняла только то, что он хочет сесть за ее столик. К сожалению, ее немецкий, несмотря на баварского шефа, оставлял желать лучшего.