Энн Вулф - Любовь как чудо

Триш так шатало, что она не могла подняться по лестнице и все время старалась повиснуть на перилах, от которых ее невозможно было оторвать. Наконец Пит не выдержал, подхватил ее на руки и понес в спальню.

– П-пит, – заикаясь, прошептала она, когда он уложил ее и накрыл одеялом, разрисованным смешными зайчиками. – Ты м-меня, н-наверно, п-презираешь… Я от-твратительна?

– Не говори ерунды, Колючка… Я тебя люблю и уж никак не могу презирать из-за такой мелочи, как лишний стаканчик виски.

– Не называй меня так, – помрачнела Триш.

– Почему? – остолбенел Пит. Колючка – прозвище, которое Триш дали в школе, сохранилось за ней по сей день. Может быть, это было не самое лучше прозвище, но Триш всегда им гордилась.

– М-мне не нравится…

– Но раньше…

– Это б-было раньше. Теперь все б-будет по-другому…

Пит не стал ей возражать. Но это «все будет по-другому», пренебрежение своим даром и прочие мелочи начинали его пугать. У него оставалась надежда, что Триш попросту напилась, а завтра, когда она протрезвеет, ее настроение изменится, и она поймет, что несла полную чушь.

Изменившаяся Триш… Триш, которая не ест теплое мороженое пальцем, не смотрит фильмы без звука, пытаясь отгадать сюжет, не покупает в «Макдоналдсе» пять двойных чизбургеров, чтобы съесть их, запив двумя большими ванильными коктейлями… Нет – это будет не Триш… Это будет кто угодно, только не Колючка-Триш. И она знает об этом не хуже него… Конечно, завтра она проснется и позабудет о том, что говорила сегодня. А если не позабудет, то будет смеяться над этим вместе с Питом. А потом, когда ей станет немножечко лучше, Пит побежит в «Макдоналдс» и купит шесть двойных чизбургеров – один для себя и пять для Триш – и два больших ванильных коктейля. И все будет как раньше…

С этими блаженными мыслями Пит заснул. А ночью постоянно просыпался, потому что его мучили кошмары и шорохи, которые доносились до него со всех сторон большого дома тети Эльвы…

– Ну что же, уважаемые леди и джентльмены, я могу считать свою миссию выполненной, – торжественно изрек Кролик Коттон.

Пит краем глаза оглядел собравшихся. Кто-то был обрадован, кто-то разочарован. Разочарованных было больше, потому что основная часть тетушкиного добра по завещанию переходила к Триш. Пит в этом даже не сомневался. Тетя Эльва любила племянницу больше всех на свете, и даже не потому, что практически одна занималась ее воспитанием, а потому, что Триш была заботливой и любящей племянницей. Уж кому-кому, а Питу это было известно лучше, чем всем остальным.

Миссис Шарлотте, которая пыталась выведать у Триш размеры завещания, достались какие-то старые часы. «Которые так любила дорогая Шарлотта», по словам покойной Эльвы. Двум тетушкам – какой-то раритетный сундук с его неменее раритетным содержимым. И остальным – по мелочи, примерно в том же духе. Пит думал, что это справедливо. Странно, что тетя Эльва вообще вспомнила о существовании всех этих людей.

– Дом, салон… – вслух размышляла Триш, когда они с Питом вышли из конторы Кролика Коттона. – И что мне со всем этим делать? А Книга заклинаний… Книга бесценна, но мне она вряд ли понадобится…

– Честно говоря, я думал, что ты продолжишь теткино дело… – удивленно пробормотал Пит. – Неужели журналистика интереснее магии?

– Дело не в этом, Пит. Ты не поймешь…

– Куда уж мне. У меня никогда не было ни телекинетического дара, как у тебя, ни тети-колдуньи, ни книги с заклинаниями. Но поверь, я бы придумал, что с этим делать. И уж точно не стал бы избавляться от этого, как от ненужного хлама…

– Ну хватит, Пит, – разозлилась Триш. – Один раз ты уже придумал. Вспомни, что из этого вышло…

– Ты бы еще вспомнила время, когда я на горшке сидел, – пошутил Пит, чтобы разрядить обстановку. – Зато было весело. Думаю, мои предки этого никогда не забудут.

– Тебе смешно? – Триш и не думала шутить. – По-твоему, очень забавно – поменять родителей телами?

– Между прочим, я им помог, – надулся Пит. – Если бы не я, они тогда обязательно бы развелись… А у кого-то стало плохо с чувством юмора.

– Посмотрела бы я на твое чувство юмора, когда твоя тетя отошла бы в мир иной.

– У меня нет тети. Но ты же знаешь, я очень любил тетю Эльву.

– Прости, Пит, – смягчилась Триш. – Просто ты рассуждаешь, как ребенок. Дар – хорошо, дар – благо, продолжи дело своей тети… Все это здорово, Пит. Но я – не ты. Мне никогда не хотелось стать тем, кем я являюсь. Это вышло само собой, понимаешь? Я не просила об этом.