Энн Вулф - Любовь как чудо

– Не слишком ли крепкий напиток для столь юной леди? – поинтересовалась Лукреция и повернулась к сестре. – Неужели в ней твои гены? Лавиния у нас большая любительница выпить…

– Ты хочешь сказать, что я – алкоголичка? – возмутилась Лавиния и замахала перед носом сестры ручкой зонтика.

– Может быть, ты умеришь свой пыл, по крайней мере, в присутствии мистера Макаути?

– Пит. Зовите меня Питом. Я, пожалуй, пойду… – сказал Пит, благоразумно решив ретироваться с поля битвы тетушек.

– О, конечно, Пит. Мы не будем вас задерживать.

– Ф-фух… – выдохнул Пит, протягивая жене стакан с долгожданным виски. – Твои тетушки бранятся в библиотеке.

– В библиотеке? – удивилась Триш. – А что они там забыли?

– Вначале вспоминали прошлое… о каких-то любовных записочках твоей тети. Потом меня угораздило сказать, что я иду за твоим виски, и Лукреция сообщила, что Лавиния падка до выпивки. Ну и началось…

– Да… – Триш задумчиво глотнула виски и поморщилась. – Удивительно, как много родственников и друзей обнаружилось после тетиной смерти. Почему они все не приезжали к ней, пока она была жива?

– Хороший вопрос, – язвительно усмехнулся Пит. – Подозреваю, ты сама знаешь ответ.

– Мне не хочется думать, что это так. И еще… сегодня я поняла одну вещь…

– Какую?

– Я не хочу больше быть такой …

– Что значит – такой ? – опешил Пит. – Какой еще – такой ?

– Ты сам знаешь, какой… – многозначительно посмотрела на него Триш. – Странной, не такой как все. Я бы хотела… избавиться от своего дара, – прошептала Триш.

– С ума сошла?! – воскликнул Пит, и все собравшиеся повернули головы в сторону супругов. – Избавиться от дара!

– Питер Макаути… – недовольно прошептала она. – Обязательно было так привлекать к себе внимание?

– Раньше тебя это не смущало, – обескураженно пробормотал Пит. – И потом, ты что думаешь, я могу спокойно отнестись к твоим словам? – спросил он взволнованным шепотом. – Миллион людей мечтает о том, чтобы управлять предметами с помощью взгляда. Многие годами учатся ради того, чтобы сдвинуть иголку хотя бы на несколько миллиметров. А у тебя этот дар с рождения… Ладно бы он был совершенно бесполезным… Но вспомни, скольким людям ты помогла… Вспомни мальчишку, который упал с дерева, – он непременно сломал бы себе что-нибудь, если бы ты не подвинула к дереву маты… Вспомни Элен Маринг, которая обязательно попала бы под машину, если бы ты не успела бросить на дорогу грабли мистера Маринга… Вспомни, в конце концов, нас с Рупом… Мы долго провалялись бы в больнице, если бы ты не вырвала биты из рук тех старшеклассников! Конечно, ты сошла с ума, раз хочешь распрощаться со своим даром. И потом, Триш, ты сама знаешь, что это невозможно.

– Возможно, – уверенно возразила Триш.

Пит почувствовал внутри неприятный холодок. Похоже, она верит в то, что говорит, и это – самое страшное. Дар – часть Триш, кусочек ее души. Если она простится с ним, то станет другим человеком. И это пугало Пита больше всего.

У него самого, определенно, был талант, но не было дара. Чего-то, что сделало бы его иным, отличным от большинства людей. Пит хотел постичь неведомые горизонты, нащупать хоть краешек покрывала той тайны, которая скрыта от людей. А у Триш это было всегда. И она хочет отказаться от дара!

– И как ты это сделаешь? – после недолгих раздумий поинтересовался Пит. – Как можно отдать то, что у тебя с рождения? Все-таки дар – не бородавка, чтобы прийти к врачу и просто-напросто удалить его…

– Потом объясню, – сквозь зубы процедила Триш.

Через гостиную к ним плыли два черных пиратских кораблика – ее тетки, уже спокойные и, по всей видимости, примирившиеся.

– Мистер Коттон сказал, что чтение завещания планируется на завтра, – сообщила Лукреция.

– А это значит, что мы останемся в городе до завтрашнего дня, – добавила Лавния.

Пит усмехнулся про себя. Старушенции, определенно, напрашиваются на ночлег, хотя спокойно могли бы переночевать в гостинице. Что ж, если Триш решится их пригласить, она будет права. В конце концов, они все-таки родня, хотя долгие годы не давали о себе знать.

– Может, остановитесь здесь? Я думаю, тетя была бы рада… – предложила Триш.

– Милая, милая Триш… – всплеснула руками умиленная Лукреция.

– Ты так добра… – прошептала Лавиния.

А тетки и впрямь растрогались… Может, зря он так невзлюбил этих странных пожилых леди?

Когда гости разошлись, Пит попросил Майру постелить тетушкам и пошел укладывать Триш, которая еле стояла на ногах. Питу хотелось сказать ей, что не стоило так напиваться, но он передумал. В конце концов, эти два дня для нее – настоящий кошмар, и она имеет право расслабиться. И он, муж, единственный человек, который может ее поддержать, обязан понять чувства жены.