Пэнси Вейн: Только ты и я

– Только имей в виду, моя знакомая – дама немного странная.

Она что – думает его этим испугать?

– Просто здорово, – ответил Руди. – Я как раз давно не общался со старушками. Это твоя бабушка?

– Нет, не моя. Это бабушка… даже прабабушка… одного знакомого. Ей почти девяносто лет, и она живет одна, вот я ее и навещаю…

Тут автобус резко затормозил, и ее бросило прямо на Рудольфа. Мишель буквально упала ему на грудь, он на миг ощутил тепло ее тела под курткой, и по его собственному телу пробежал легкий разряд тока. Он машинально поддержал ее. Выпрямляясь и заново обретая равновесие, Мишель, нисколько не смутившись, улыбнулась ему – у нее был довольно большой рот с приподнятыми кончиками губ, рот девочки-сластены.

Мишель в самом деле безумно любила все сладкое и шоколадное, она из-за этого даже не пристрастилась к курению, хотя в ее семье все были заядлыми курильщиками. Вместо того чтобы выкуривать сигарету, она съедала шоколадку. Вот и сейчас ей очень хотелось сладкого – она вообще-то не слишком любила пиво. Но шоколадки с собой не было. Ничего, у миссис Фейн для нее всегда находится угощение.

Она уже успела хорошо разглядеть своего нового знакомого, и он нравился ей все больше. Какие у него красивые губы… и добрые, без этой жесткой деловой складки. Он почти на голову выше нее, у него широкие плечи – наверняка занимается спортом, и регулярно, а руки – пианиста. Интересно, кто он на самом деле? Так ничего и не рассказал о себе… А Мишель пока не хотелось спрашивать. Она видела, что он посматривает на нее с явным интересом, и ей это не было неприятно, отнюдь.

А что, если?.. Вот если прийти с ним на вечеринку к Люси! Так небрежно войти под руку и сказать: «Знакомьтесь, это Руди, мы познакомились при романтических обстоятельствах…».

Нет, она не станет ничего у него спрашивать, так даже интереснее – таинственный незнакомец. Пусть он спрашивает первый.

– Ты учишься или работаешь? – спросил он.

– Училась, но сейчас играю на сцене. В одном совсем маленьком частном студенческом театре, – добавила она.

– Вот как? – заинтересованно спросил он. – Поешь и танцуешь?

– Нет, роли в основном драматические. В театре «Адам и Лилит». Слышал о таком?

– Нет, – сознался Рудольф. Когда-то они с Беллой много ходили по театрам – она была заядлой театралкой. Но о таком он слышал впервые. – Наверное, недавно открылся, – предположил он.

– Он существует два года, но уже достаточно популярен. О нашей предыдущей постановке писали в «Санди таймс» – это был «Сон в летнюю ночь». Да, мы ставим преимущественно старых классиков! Очень актуальная пьеса – параллельный мир существует с нами рядом и живет собственной, непростой жизнью. Главный режиссер у нас – Стивен Бойд, о нем много пишут. Он совершенно необыкновенно трактует классические пьесы. Вытаскивает из старого сундука с нафталином и вдыхает в них новую жизнь… Ты, вообще, лондонец? – спросила она, поняв, что имя режиссера ни о чем ему не говорит.

– Лондонец, просто последние два года провел за границей… Вообще-то вдыхать новую жизнь в Шекспира – идея не такая новая, – отметил он.

– А в Шекспира и не надо, он всегда современен. Сейчас как раз репетируем «Макбета». Я там играю серьезную роль…

– Леди Макбет? «Ах, это проклятое пятно…» – продекламировал он с чувством.

– Вот и не угадал.

– Значит, ведьму. Одну из ведьм. Которую – первую или вторую?

– Опять мимо. Я играю леди Макдуф, – важно произнесла Мишель. – Хотя всего одна сцена, но какая! Меня закалывает наемный убийца! Зритель увидит то, чего нет в пьесе. Самое интересное – мы играем спектакль в современных костюмах. Это идея Бойда. Показать диктатора вне времени, максимально приблизить пьесу к современности. Премьера через месяц, если хочешь – приходи посмотреть.

– Интересно… С беднягой Шекспиром вытворяют такое, что его и не узнать на сцене.

– Не суди заранее. У Бойда обычно все премьеры проходят с аншлагом. Вот мы и приехали.

Они вышли на тротуар, и Мишель вытащила из кармана зеркальце, помаду и принялась подкрашивать губы. Она нисколько не стеснялась его. Белла обычно превращала наложение косметики в священный акт, а Мишель делала это едва не на ходу. Добившись густого карминового оттенка, она сунула помаду в карман.

– А вот и домик феи! – воскликнула она, указывая рукой в сторону серого многоквартирного дома с эркерами и башенками, выстроенного, видимо, еще до войны. Вся улица состояла из такого типа домов.