Вайолетт Лайонз - Дар небес

Ничто так не убивало Дженис, как этот деловитый тон. Уж лучше бы он рвал и метал, бросал в нее обвинения, заставлял вновь и вновь защищаться!..

— Тебе не напоминает это брачное объявление в газете: «Ищу жену детородного возраста. Подробности при встрече»?

— Если тебе хочется рассматривать ситуацию под таким углом, бога ради, твое право, — поднял он руки, нимало не смутившись. — Ну а насчет любви… Мне казалось, ты…

Так вот, что ему надо! Ее любовь! При этом он рассуждает о любви тоном, каким заключают сделку о продаже партии бразильского кофе! Да, она безумно любит его, но не призналась бы в этом сейчас даже под пыткой.

— Любовь? — с наигранным изумлением вскричала Дженис. — Придут же тебе подобные мысли в голову!..

Очередное равнодушное пожатие плеч заставило ее буквально скрипнуть зубами от бешенства.

— Просто я подумал, — успокаивающе произнес Адам, — что это могло бы облегчить заключение сделки. Ты ведь сама говорила…

На секунду Дженис закрыла глаза, словно налетев с размаху на стенку. Ну зачем, с отчаянием подумала она, зачем он напомнил ей о том давнем моменте слабости именно сейчас?

— Когда мне было восемнадцать?.. — издала она подобие смешка. — Восемнадцатилетним восторженным дурочкам свойственно влюбляться!

— Дурочкам? — Казалось, Адам был уязвлен, хотя и пытался не подать виду.

— Детская влюбленность — привилегия детства. Не знаю, как ты, Адам, а я выросла, повзрослела и распрощалась с глупостями, в которых ты меня совершенно справедливо укорял тогда. — Не могла же она признаться, что в этом отношении как раз нисколько не повзрослела, просто подростковые чувства развились в нечто гораздо более глубокое, и любовь девочки превратилась в любовь женщины? — Таким образом, — подытожила Дженис, — вынуждена разочаровать тебя, Адам. Никакой почвы для заключения того, что ты назвал сделкой, нет и в помине, а потому мой ответ на твое предложение — если это можно назвать предложением — категорическое и безоговорочное «нет»!

Доводы сердца Дженис безжалостно отмела в сторону. Совершенно очевидно, что Адам ее не любит, и если и собирался жениться, то исключительно из чувства долга. И вообще, после разрыва с невестой, он…

— Но почему, черт побери? — с легким раздражением в голосе перебил Адам ход ее размышлений. — Я всегда мечтал о ребенке, я хочу ребенка, хочу быть рядом с ним, любить его, заботиться о нем!

— Ты хочешь! — фыркнула Дженис. — Вопрос в том, хочу ли этого я. Что мне даст брак с тобой?

— Мужа, который станет для тебя опорой и поддержкой, возможность уйти с работы и целиком заняться воспитанием ребенка, дом… — с готовностью начал перечислять Адам, словно давно продумал, что он может предложить Дженис.

Для нее же в этом списке наиболее обидным оказалось отсутствие одного пункта: Адам — а что она еще могла от него ожидать? — ни слова не сказал о своей любви к ней.

— Минутку, но у меня есть дом! — безапелляционно прервала она его. — Что, если я никуда не хочу переезжать отсюда?

Не стоило ей широким жестом указывать на свои владения! Прищуренные глаза Адама холодно оглядели окружающую обстановку, и Дженис как бы его глазами увидела протертый до дыр ковер, обшарпанную допотопную мебель, линялые занавески и покрывала…

— И ты хочешь, чтобы мой ребенок жил здесь? — сдержанно спросил Адам.

Его ребенок! Она же совершенно не в счет!

— Ну да, конечно, — уязвленно сказала Дженис, — наследнику Лоусонов не след появляться на свет в этой жалкой хижине, больше похожей на спичечный коробок! Если такое произойдет, у твоей матери форменный припадок случится!

— Пожалуй, я этого еще не говорил! — холодно сказал Адам. — И впредь попрошу тебя не впутывать в наши отношения мою мать! — уже закричал он, приподнимаясь на стуле и бросая чашку из-под чая на поднос.

— Как скажешь, милый! — Голос у Дженис слегка дрожал, но по крайней мере, она добилась от него хоть какой-то живой реакции. В любом случае это было лучше, чем мертвое равнодушие или казенная деловитость. — Но тебе не кажется, дружище Адам, что она имеет полное право иметь собственное мнение по этому вопросу, и не только иметь, но и высказывать его? Как-никак, ты приведешь в ее родовое гнездо дочь вашей поварихи, к тому же неизвестно от кого рожденную!

— Я приведу мать моего ребенка — мать ее внука!

— То есть женщину, которую ты осчастливил тем, что женился на ней. Извините, господа, но ваша милость мне ни к чему. Я — не первая и не последняя мать-одиночка, которая родит и воспитает ребенка своими собственными силами. Ты мне не нужен, Адам, у меня есть все необходимое.