Кэтрин Джордж: Ковчег любви

– А мне говорили, что в этом году ты не осчастливишь своим присутствием Лонгхоуп в Рождество. – Он указал на два свободных места в углу. – Присядем? Если ты, как и я, собираешься ехать в Чепстоу, нам придется ждать – наш поезд опаздывает.

То, что Ник будет ее попутчиком, явилось настоящим ударом для Джудит. Но она покорно села. Она все делала, как он хотел, до тех самых пор, пока не ушла от него.

– Я отправилась на машине, – заговорила она, чтобы прервать тяжелое молчание. – Но под Глостером полиция сказала, что дальше дорога затоплена и что надо поворачивать обратно или ехать сюда, на поезд.

– И мне сказали то же самое. – Он повернул голову и посмотрел на нее прежним проникновенным взглядом. Седина в его волосах проступала гораздо заметнее, чем в их предыдущую встречу. – Я сделал ошибку, поехав сегодня в Пеннингтон.

– За рождественскими подарками? – вежливо поинтересовалась она.

– Нет. Я заходил к тебе, – ответил Ник, помолчав немного.

У Джудит екнуло сердце. Она сделала над собой неимоверное усилие, чтобы ее лицо не выдало, как ей хочется узнать, зачем он заходил. С деланным безразличием она спросила:

– Когда это было?

– Наверное, около половины пятого.

– Ты опоздал всего на несколько минут.

Они взглянули друг на друга и отвернулись. Наконец она не смогла удержаться:

– Зачем ты хотел меня видеть?

– Чтобы поздравить с Рождеством, зачем же еще? – едко ответил он.

Она покраснела от досады и с тоской посмотрела на табло. Поезда не будет еще целую вечность – почти десять минут.

– Ты похудела. И подстригла волосы, – с недовольством заметил он. – Мне длинные больше нравились.

Как раз поэтому она их и подстригла.

– А твои еще поседели, – огрызнулась она.

– Ничего удивительного, – с горечью ответил он, и снова воцарилось напряженное молчание, связавшее их посреди шумной толпы в буфете. Прервал молчание резкий голос Ника: – Как у тебя дела, Джудит, – честно?

Она остановила взгляд на своих черных замшевых сапогах, купленных по случаю Рождества.

– Нормально. Работа в фирме кипит. Я получила повышение.

– Поздравляю.

– Спасибо. А ты? Все в этих вечных кругосветных путешествиях?

Ник повернулся к ней.

– Теперь это будет редко. Ты, наверное, знаешь, папа скоро уйдет на пенсию. Я нужен здесь.

Джудит насмешливо повела бровью.

– Будешь наконец сидеть как прикованный за столом? Такого я от тебя не ожидала.

– Я и сам от себя такого не ожидал. Но если подумать, я, наверное, все время знал, что этим кончится.

– Жаль, раньше ты об этом не говорил.

– В самом деле? – Он резко повернулся и перехватил ее взгляд.

– Что – в самом деле?

– Ты сказала – жаль. Может, наши отношения сложились бы иначе, если бы я раньше отказался от своих поездок?

– Вряд ли. – Джудит повернула голову и посмотрела на табло. – Мне пора. Поезд вот-вот подойдет.

На платформе гулял ветер, окатывая пассажиров ледяной дождевой водой, и, пока не подошел местный, из двух вагонов, состав, Джудит успела промокнуть и замерзнуть. Она знала, что выглядит ужасно. Ее подстриженные каре ярко-каштановые волосы, обычно мягко обрамлявшие лицо, теперь, мокрые, слиплись вокруг жалкого, посиневшего от холода личика, на котором вообще не было никакой косметики: она не стала тратить время на грим – просто вылетела пулей из квартиры. Если бы она догадывалась, что встретит Ника, то нашла бы время накраситься, сказала себе Джудит и нахмурилась. С какой стати ей заботиться о том, что подумает Ник о ее внешности? Его мнение уже ничего для нее не значило. Поезд подъезжал к платформе, и она молилась, чтобы не нашлось свободных мест рядом, иначе ей с Ником пришлось бы сидеть вместе. Ее молитва исполнилась. Обоим было негде сесть, но так оказалось еще хуже: они стояли рядом среди колыхавшейся массы тел и не могли не касаться друг друга. На каждом повороте, у каждой стрелки, их швыряло из стороны в сторону, и Джудит уже была готова взвыть. Наконец Ник обхватил ее рукой за талию и крепко прижал к себе, не обращая внимания на ее испепеляющий взгляд.

– А то мы оба будем в сплошных синяках, – сказал он ей прямо в ухо, тепло дыша и щекоча ее мочку губами.

Джудит стиснула зубы, чтобы они не стучали, и надеялась, что Ник подумает, будто она замерзла, и не догадается, как она вся загорелась от его прикосновения. В последний раз, с горечью обещала себе Джудит, она поддалась порыву. Она могла бы сейчас сидеть в сухой одежде в тепле… в своей квартире, смотреть телевизор, держа поднос с ужином на коленях, могла бы спокойно провести вечер одна. Но картина, которую Джудит себе нарисовала, вдруг показалась ей такой безрадостной, что она встряхнула головой, желая прогнать мучительное видение.