Шарлотта Лэм - Виновата только я…

Луиза застыла от удивления.

— Что ты хочешь этим сказать? Ведь ему едва исполнилось пятьдесят!

Когда они поженились, Нелли вовсе не считала его старым. Наоборот, она всегда повторяла, как молодо он выглядит, что он полон энергии и жизненных сил. Действительно, весь последний год Гарри Гилби вел образ жизни, соответствующий этому описанию: он работал и развлекался, не отставая от молодой жены. Когда он не был на вечеринках, то играл в гольф с клиентами, на которых, по мнению Нелли, надо было произвести впечатление.

— Его рефлексы уже не те, — пожала плечами Нелли.

— Может, это из-за того, что он слишком часто ходит на вечеринки! Должно быть, они забирают все его силы! — обвинила Луиза мачеху.

— Правильно, свали всю вину на меня! Скажи еще, это из-за меня он попал в аварию! А на самом деле Гарри обожает светскую жизнь, она нравилась ему даже до того, как он встретил меня! — Зеленые глаза Нелли почти светились от злобы.

Честно говоря, Луиза не могла отрицать этого. Ее отец был очень общительным, он любил находиться в компании, особенно в компании молодых. Неудивительно, что он сразу влюбился в восхитительную блондинку, которая стала его секретаршей. Нелли поощряла его внимание к ней, поэтому он не смог устоять перед ее чарами и ухватился за возможность снова стать молодым.

Луиза вздохнула.

— Да, я знаю. — Бедный отец. Она посмотрела с мольбой на свою мачеху. — Нелли, ну почему мы все время ссоримся? Неужели мы не можем быть друзьями, особенно сейчас, когда отец попал в беду и так нуждается в нас обеих!

Красивое лицо Нелли не смягчилось.

— Ты уже достаточно натворила, оставь теперь нас одних. Забота о Гарри — это мое дело, а не твое. — Она уже повернулась, чтобы уйти, но снова остановилась, вынула из черного кожаного чемоданчика скомканную газету и, протягивая ее Луизе, спросила: — Ты уже видела это?

Не дожидаясь ответа, она ушла, оставив Луизу тупо уставившейся на большую серую фотографию Закери Веста и статью, озаглавленную «Авария сорвала выставку Веста».

Еще более расстроенная и огорченная, Луиза огляделась вокруг в поисках места, где можно было бы присесть. Она доплелась до кафе на другой стороне площади и буквально упала на стул рядом с входом.

— Что вам принести? — спросила появившаяся официантка.

— Кофе, пожалуйста.

— А что-нибудь поесть?

Луиза чувствовала, что голодна и у нее уже даже чуть-чуть кружится голова.

— Может… бутерброд? — пробормотала она, глядя в меню, стоящее в центре столика, накрытого красно-белой клетчатой скатертью. — С сыром и салатом, пожалуйста.

Официантка ушла, и Луиза смогла наконец сосредоточиться на газете. Она как раз закончила читать, когда опять появилась официантка с ее бутербродом и кофе. Дрожащими пальцами Луиза сложила газету и принялась за еду, но ей показалось, что она жует опилки. Последствия аварии были еще хуже, чем она могла себе представить. Оказывается, Закери Вест был художником, и, если верить газете, очень известным: одна его картина стоила бешеных денег.

Когда произошла авария, Закери Вест как раз перевозил в Лондон несколько своих работ для выставки в большой галерее, где обычно собирается высший свет. Эта выставка должна была стать основным событием в мире искусства за этот год. Ее уже давно ждали, потому что Закери Вест долго не выставлялся. Специалистам, да и любителям тоже, было интересно посмотреть, изменил ли он стиль и технику со времени последней выставки. Теперь, как говорилось в газете, об этом никто не узнает: полотна, которым он посвятил четыре года, погибли в безжалостном огне, оставившем самого Закери чуть живым.

Луиза еле добралась домой и сразу, отложив покупки, позвонила отцу.

— Как ты сегодня, папа? — спросила она ласково.

— Ты уже видела газеты? — произнес он сухим дрожащим голосом.

— Отец, не надо…

— Не надо что? — жестко спросил Гарри Гилби. — Не надо смотреть правде в глаза? О Боже, когда я подумаю…

— Не думай об этом, по крайней мере сейчас. Ты еще не отошел от шока, — поспешно вставила Луиза.

— Как я могу не думать об этом? Такой человек — гений, как пишут о нем газеты, — мог бы столько дать людям, а я его чуть не погубил…

— Не говори так! Он выздоровеет и напишет много картин, ведь он еще молод. — Но ее заверения звучали не слишком убедительно, поскольку она сама чувствовала вину, причем гораздо большую, чем ее отец. — В любом случае это моя вина, а не твоя, — добавила она хрипло.