Лесли Мэримонт - Единственная

— Обязательства мужчины сейчас не любят, — сказала она, стараясь не говорить чрезмерно ехидно.

— Но врачи — не обязательно мужчины, — напомнил он ей. — Может быть, женщина-врач подошла бы вам больше. Или вы хотели бы убить, одним выстрелом, сразу двух зайцев?

— Каким образом?

Он улыбнулся, как ей показалось, в душе смеясь над нею.

— О, конечно, найдя городу врача, а себе — одновременно, подходящего партнера. Но такую умную и привлекательную женщину не так-то легко удовлетворить. Скажите, мисс Мартон, — добавил он, озорно блеснув глазами, — вы лично проводите собеседование с каждым кандидатом? Может, именно поэтому, вы до сих пор не нашли нужного человека на этот пост?

На такую провокационную фразу можно было отреагировать по-разному. Джейн могла бы очаровательно зардеться — только она уже много лет не краснела и сомневалась, чтобы у нее это получилось. Она могла бы как следует его осадить. Господи, уж это-то у нее должно, было, бы прекрасно получиться. Жизнь рядом с матерью давала ей прекрасную возможность практиковаться в сарказме. Она могла бы попробовать остроумно пикироваться с ним. Впрочем, уже три года ей не с кем было пикироваться. Все это время, в ее жизни не было людей, которым бы это нравилось.

Джейн понимала, что это было совсем не то, как она решила вести себя сегодня вечером, но ничего не могла с собой поделать.

— По правде говоря, мистер Стюарт, — доверительно пробормотала она, кокетливо наклоняясь к нему, — жаль, что вы ненастоящий доктор, а то я уж точно бы отнеслась к вашему заявлению о приеме на работу с огромным вниманием.

Его веселый смешок так на нее подействовал, что ей следовало бы мгновенно опомниться. Но как в случае с любым опьянением, от головокружительного восторга трудно было отказаться. Джейн уже совсем забыла, каково это — находиться в обществе умного и привлекательного мужчины, который за вами ухаживает. Она вдруг почувствовала настоящее наслаждение.

— Вечер получается гораздо более интересным, чем я ожидал, — проговорил он, лаская ее своим улыбающимся взглядом. — Так скажите мне, Джейн, сколько вы жили в Сиднее?

Она обратила внимание на то, что он отбросил формальное «мисс Матрон», но не видела в этом чего-то обидного. Ей нравилось произносить его имя, нравилось, как ее собственное звучит в его устах.

— Семь лет!

— Семь лет! У вас, наверное, была настоящая травма, когда вы сюда вернулись. Вам очень не хватало ярких огней большого города, быстрого темп жизни?

Да, ей этого не хватало. Даже сейчас. Иногда ей казалось, отдала бы что угодно, за возможность сходить в театр или на балет. Или просто за интересный разговор в кругу друзей, которые у нее там были. Нет… надо быть честной, прошептал ей чуть слышный голос. Это были друзья Макса. Вовсе не твои.

— Мне… нравится Ларинратта, — не слишком уверенно возразила она.

— Вы меня изумляете. Вы здесь кажетесь… чужой.

Он взял рюмку и отпил немного, не спуская с нее глаз.

Боже, до чего они красивые, его глаза, и чересчур проницательные.

— Что здесь кажется чужим, — сказала она, отводя взгляд и отодвигая от себя тарелку, — так это мое платье.

Воспоминания, связанные с этим платьем, и то, что она перестала на него смотреть, помогли Джейн побороть мгновенную слабость. Боже, что она тут делает? Где ее гордость? Надо немедленно поменять тему разговора, пока она не начала вести себя совсем по-дурацки.

— Будем ли мы смотреть «Нашего доктора» и в будущем году? — внезапно спросила она. — Я спрашиваю только потому, что наши женщины просто умрут, если дивный доктор Морис Беккер не заполнит их пустые вечера по вторникам.

Она не хотела говорить саркастически, но, помимо ее воли, голос прозвучал едко.

— Я вижу, что вы — не особая любительница сериала, — с наигранной грустью отозвался он.

— Время от времени я его смотрю, — соврала она.

— Вы прекрасно проживете и без дивного доктора Мориса.

Его суховато-насмешливый тон ее задел.

— Еще бы. Я прекрасно могу прожить и без того, кто стоит за этой маской.

Было очевидно, что он ошеломлен ее ответом: он резко откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на нее. Что до нее, то ее, мгновенно, охватили стыд и раскаяние.

— Извините, — тут же спохватилась она. — Это было непростительно грубо с моей стороны. Пожалуйста…, я… я… просто не знаю, что на меня вдруг нашло. Вы были так добры, что приехали к нам сюда, а я взял, и все испортила.

Она чувствовала, что вот-вот расплачется от бессильной досады.