Налини Сингх: Повелитель пустыни

Рука Тарифа крепче сжала ее руку, а его массивная фигура заслонила сад.

— Ты не одобряешь то, что я регулярно встречаюсь со своими гражданами?

В лучах яркого солнца его волосы блестели как черные алмазы.

— Не в том дело. Я читала, что ваши граждане обожают тебя. — Джасмин помолчала, отвернувшись, чтобы избежать пронзительного взгляда Тарика. — Я подумала, насколько это безопасно для тебя.

— А если меня не станет, ты будешь по мне скучать, моя Джасмин?

Сейчас ироническая интонация изменила Тарику.

— Что за вопрос! Конечно, мне будет тебя не хватать.

Но ведь она когда-то покинула его не оглядываясь, тогда как его сердце кровоточило.

— У нас так принято издавна. Зюльхейль — маленькая, но богатая страна. А процветание возможно только тогда, когда народ доволен. Никто не причинит мне вреда, если люди будут уверены, что я прислушаюсь к ним, вникну в их заботы.

— А иностранцы?

Пальцы Джасмин стиснули ладонь Тарика. А он не удержался от улыбки, внезапно узнав в ней ту веселую юную девушку, что завладела его сердцем.

— Нам сразу становится известно о том, что нашу границу пересек иностранец.

— Твой водитель хотел меня уверить, что мы поедем на такси.

Ее легкий, счастливый смех был подобен рассвету в пустыне. И он глубоко проник в душу Тарика. Долго, долго он искал ее. Успел ожесточиться и теперь не вверит Джасмин свое сердце, равно как и свою преданность.

— Мазель — отличный водитель, но далеко не лучший актер.

Услышав приближающиеся шаги, Тарик поднял голову.

— Ваше высочество...

Знакомые карие глаза смотрели на него с плохо скрываемым неодобрением. Но это обстоятельство не обеспокоило Тарика. Пусть Хираз демонстрирует ему свое неудовольствие; верность не позволит ему зайти дальше, особенно в важных вопросах.

Он кивком указал на своего главного советника и ближайшего друга.

— Ты помнишь Хираза?

— Конечно. Хираз, я очень рада видеть вас вновь.

Хираз сдержанно и церемонно поклонился.

— Мадам...

— Прошу вас, зовите меня Джасмин.

Ей показалось, что ее позвоночник вот-вот переломится от покровительственного прикосновения жесткой руки Тарика. Он хочет оберегать ее, и ничто не заставит его отказаться от этого намерения. Как бы он ни был зол, он будет защищать ее, свою Мину.

— Хираз не в восторге от моих планов относительно тебя.

Это он деликатно предупреждает ее.

— Я бы хотел с вами поговорить, ваше высочество. — Хираз послал Тарику предостерегающий взгляд, хотя и сопроводил его учтивым поклоном. — Приехал ваш дядя, а с ним — его свита и все остальные.

— Он называет меня «ваше высочество» только в тех случаях, когда злится на меня, — пояснил Тарик. — А вообще-то у нас это не принято.

Ему стоило большого труда сохранять жизнерадостный тон. Появление людей, которым предстояло стать свидетелями событий грядущего вечера, приближало осуществление его планов.

Хираз расслабился; ему было нелегко выдерживать столь непривычный стиль поведения.

— Значит, все так и есть. — Хираз смерил Джасмин взглядом. — Вы представляете себе, что у него на уме?

— Вполне. — Тарик сумел без слов жестко предупредить ее.

Хираз лишь приподнял бровь и посторонился, открывая им вход во дворец.

— И что же у тебя на уме? — поинтересовалась Джасмин.

— Потом скажу.

— Когда?

— Джасмин.

Этот ровный, негромкий тон обычно означал требование неукоснительного повиновения.

— Тарик.

Словно услышав непредвиденное эхо, Тарик повернул голову и увидел, что Мина без улыбки смотрит на него.

Смешок Хираза вывел его из шока. Да, рядом с ним уже не та беспомощная девочка, которая жила в его памяти.

— Насколько я могу судить, она повзрослела. Это хорошо. Тебе непросто будет с ней управиться. Слабую женщину ты просто раздавил бы.

— Она сделает все, что я ей скажу.

Джасмин до глубины души возмущало то, как они оба игнорировали ее присутствие, но у нее не хватило мужества, чтобы запротестовать. И виной тому — мгновенно потемневшее лицо Тарика. Пусть он посмеивался над ней в то время, когда лимузин приближался к дворцу, но как-никак с ней рядом шейх Зюльхейля. А этот могущественный повелитель вовсе не известен ей.

Ее глазам открылись интерьеры дворца, на удивление гармоничные, не испорченные какими-либо излишествами. Свет лился в помещения сквозь многочисленные узорчатые окошки. И при этом восточная роскошь не разрушала ощущения домашнего уюта.

Джасмин любовалась окружающим великолепием недолго, вскоре ее отвлекло появление женщины, одетой в длинное и широкое платье.