Роберта Ли - От любви не убежать

Она была здесь.

Рейс замер, не смея поднять глаз, но, безошибочно распознавая этот сладкий и чуть пряный аромат, который исходил только от Кит. Загремели, открываясь, засовы, и Рейс внутренне сжался: больше всего на свете он ненавидел себя за то, что она увидит его здесь в таком виде, в такой роли.

Кит молча опустилась перед ним на корточки, и он увидел напротив себя янтарные глаза с капельками слез на ресницах.

— Почему ты не могла и дальше оставаться в стороне? — хрипло спросил Рейс, стыдясь и самого вопроса, и тона, которым его задал.

— Боже, прости, Рейс! Я знаю, что ты вправе на меня сердиться, но мне во что бы то ни стало надо было уехать. Я не могла вынести, что ты вынужден здесь находиться, тем более не хотела, чтобы ты оставался здесь хотя бы одну лишнюю минуту.

Рейс сухо рассмеялся.

— Ты оговорилась: не минуты, а годы. Уходи отсюда. Здесь неподходящее место для тебя.

— Уйду, но не раньше, чем ты кое с кем переговоришь.

— Что? — Рейс поднял голову.

— Сэр! — приветливо обратилась Кит к кому-то и обернулась.

Только тут Рейс заметил, что она пришла не одна. Высокий худощавый мужчина с темными седеющими волосами, неуловимо на кого-то похожий, прошел в камеру и протянул Рейсу руку.

— Я давно хотел встретиться с вами, мистер Букер. Я столько слышал о вас.

Букер? Догадка вот-вот должна была озарить его усталый ум. Букер…

— По-моему, — продолжал мужчина, — на протяжении последних лет не было письма, в котором бы брат не упоминал про вас.

Рик. Вот кого он ему напомнил. Все стало на свои места. Но зачем сенатору из Айовы посещать маленькую калифорнийскую каталажку. Медленно, чуть пошатываясь, Рейс поднялся.

— Вы…

— Уильям Парксон. Я хотел бы выразить благодарность всего нашего семейства за вашу помощь в разоблачении и поимке этой твари, организовавшей убийство моего брата.

Рейс опустил глаза.

— Это не ко мне, а скорее к Кит…

— Мисс Кэмрун поведала мне всю историю, мистер Букер… — Мужчина замолк и печально улыбнулся. — Простите, я слишком привык к фамилии, под которой вы фигурируете в письмах Рика. Вы были ему очень дороги. Мне кажется, он видел в вас своего несостоявшегося сына.

У Рейса комок подкатил к горлу, и он отвернулся.

— При случае я бы хотел побольше поговорить с вами, но сейчас я уступаю место мисс Кэмрун. Если не ошибаюсь, у нее есть кое-что для вас.

Только сейчас, осмелев и взглянув на Кит, Рейс увидел, что ее глаза сияют от какой-то безудержной радости. Его окатила горячая волна надежды.

— Кит?..

Не обронив ни слова, девушка дрожащими руками передала письмо, которое крепко держала все это время.

— А? — растерянно сказал он, уставясь на нее. Затем посмотрел на конверт с надписанным на нем именем: Рейсу Баркли. Он ничего не понимал…

В конце концов, Кит не выдержала:

— Открой же его, Рейс. Не тяни!..

— Но от кого?..

Прикусив губу, она попыталась взять себя в руки, но не сдержалась и бросилась к нему:

— От матери, Рейс! От твоей матери!

Рейс закрыл лицо руками. Как же? Он же помнил…

— Она жива, Рейс! — кричала Кит. — Поверь мне. Открой письмо, и ты убедишься…

Рейсу захотелось убежать, спрятаться куда-то от этого безумства. Ноги не слушались его, он как-то обмяк и с размаху упал на скамью. Кит тут же оказалась рядом.

— Ну же, — поторопил Уильям Парксон. — Я уже подготовил все бумаги, необходимые для урегулирования оставшихся вопросов, но письмо от матери — в первую очередь.

Рейс, онемев, смотрел то на одного, то на другого.

— Это правда, Рейс, — продолжала Кит. — Она получила тяжелейшие ранения, стала калекой, но выжила. У нее по-прежнему проблемы со здоровьем, поэтому она не смогла приехать, но она жива и все эти годы пыталась отыскать тебя.

Рейс не мог произнести ни слова — он лишь шевелил губами и ошеломленно качал головой, все еще не веря сказанному.

— Это правда, сынок, — тихо, но ободряюще повысил голос Уильям Парксон. — Стоило твоей матери понять, что теперь ей не грозят новые избиения со стороны Генри Литтона, как она обрела силу рассказать всю правду о случившемся в ее трагически распавшемся семействе. И о том, что ты всю жизнь защищал ее. Как им не хотелось верить, но ее уже нельзя было остановить. Кроме того, вскоре всплыло, что покойный Литтон позволял себе маленькие вольности в банковских расчетах, и горожане начали смотреть на дело несколько иначе.

— Ты свободен, Рейс, — прошептала Кит. — Суд давно оправдал тебя и… ты не подлежишь никакому уголовному преследованию.