Кристин Григ - Любовь не игрушка

– Знаю и приношу свои извинения. Но я боялся, что если назову себя, то останусь за дверью.

– Ты прав. Именно там тебе и место! – Глэдис уперлась кулачками ему в грудь. – Дай мне встать.

– Я люблю тебя, Глэдис.

В сердце молодой женщины затеплился огонек надежды, но страх загасил пламя.

– Тебе нужен твой ребенок, – возразила она.

– Мне нужен наш ребенок, любимая моя жена, но гораздо, гораздо больше мне нужна ты. Я люблю тебя, Глэдис. – Он обнял ладонями ее лицо. – Я обожаю тебя! Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил и буду любить вечно, и, если ты не вернешься ко мне, я погиб.

– О, Мартин! Ты серьезно?

В ответ он приник к губам жены долгим, страстным, неистовым поцелуем.

– Клянусь тебе! В ту ночь мне следовало разбудить тебя и сообщить об отъезде, но ты так сердилась… И я… я тоже сердился, потому что при мысли о сопернике я себя не помнил от ревности.

– Я его не любила. Я завела разговор о Кевине только для того, чтобы задеть тебя. Я никого, кроме тебя, не любила.

– Повтори еще раз, – прошептал он.

– Я люблю тебя, Мартин! Я никого и никогда не любила так, как тебя! И не полюблю. Есть только ты, только ты, только…

Он снова поцеловал жену, затем прижался лбом к ее груди.

– То, что я рассказал тебе про Кэрол, чистая правда. Я не звал ее к себе. Она…

Глэдис поцелуем заставила его умолкнуть.

На острове Стервик подобного еще не видывали. Разумеется, свадьбы игрались частенько: ведь молодым людям свойственно влюбляться, так уж повелось от сотворения мира. Но даже несговорчивые торговки рыбой в один голос утверждали: такой свадьбы, как у Мартина и Глэдис, отродясь не бывало!

Конечно, старухи не преминули указать на то, что Фагерсты уже были женаты. Но кто же станет воспринимать всерьез предыдущий обряд? Обвенчали их черт знает где, за морем, в далекой Америке. И вы только подумайте, кто венчал-то – не священник, а какой-то там судья! Неудивительно, что молодые решили сыграть свадьбу заново, как полагается!

Денек выдался что надо: синело ясное небо, на море был полный штиль.

Старухи в один голос превозносили невесту: хороша – глаз не отвести! И до чего ей к лицу белое кружевное платье! А что за улыбка! Сияющая, счастливая, так и лучится любовью к красавцу жениху!

Это точно, красавец, подтвердила одна из рыбачек и шепотом добавила что-то, отчего товарки дружно прыснули.

Плохо, конечно, что невеста не шведка… ну да ничего тут не поделаешь! Зато прелестна как ангел, глазки ясные, в них душа отражается, словно в зеркале.

Вот так, в белокаменной церкви, где в окна струился свет и корзины с цветами выстроились вдоль проходов и у алтаря, на виду у друзей и родственников, что ради такого случая прилетели из далекой Америки, Глэдис Рейнджер и Мартин Фагерст стали мужем и женой.

– Да, – отчетливо ответила Глэдис, когда священник спросил, по просьбе Мартина, по-английски, – согласна ли она взять в мужья стоящего рядом с ней мужчину, чтобы любить его и почитать до конца дней своих.

А когда Мартин пообещал то же самое, он в нарушение всех традиций заглянул в глаза жены и добавил от себя, что и за гранью всего сущего будет беречь и лелеять женщину, которую искал всю жизнь.

Жительницы рыбацкой деревушки все как один всхлипнули, и две разодетые в пух и прах американки в первом ряду – тоже. Даже старик Якоб утер щеки, хотя впоследствии уверял, будто ему соринка в глаз попала.

Рекой лился эль, пенилось французское шампанское. Все танцевали и пели; ели чудесную рыбу и жареное мясо. Гости сдвигали бокалы и чествовали молодоженов до тех пор, пока запас тостов не иссяк.

Да, в один голос уверяли все собравшиеся, свадьбу сыграли на славу, лучше некуда. Однако жениху и невесте больше запомнилось не само празднество, а то, что случилось позже, ночью, когда пели сверчки, в воздухе разливалось благоухание цветов и они наконец-то остались одни в доме на утесе с видом на море.

Жених заключил невесту в объятия.

– Ты моя жизнь, – сказал он, глядя ей в глаза, и при виде ее лучезарной улыбки сердце его едва не разорвалось от радости.

– А ты – моя, – прошептала она.

Когда же серебристая луна засияла на черном бархате неба, Мартин подхватил Глэдис на руки и отнес ее в спальню. В их общую спальню.

А на заднем дворе среди зеленой травы валялись серые осколки камня, совсем еще недавно бывшие огромным валуном. Пройдет немного времени, на этом месте разобьют цветник, как и было задумано. Радующее глаз многоцветье скроет следы символической борьбы человека с судьбой. Борьбы, в которой он одержал победу.