Кристин Григ - Мой идеал

Может ли здравомыслящего человека не волновать судьба австралийских утконосов или гренландских китов? Нет, не может! А поэтому просто необходимо сделать все возможное, чтобы спасти их, решила Селия Ланжевен. Или с утконосами все в порядке, а спасать следует тасманийского волка? Или боа-констриктора из дебрей Амазонки?

Селия призадумалась. Где бы поточнее узнать, кто нуждается в их помощи. Наверное, нужно было бы сначала посоветоваться со специалистами. Хотя это могло и подождать. Главное — собрать денег, и побольше. А тут уж их комитет постарался на славу. И кто только не согласился прийти на благотворительную вечеринку, причем прийти с радостью!

Взять хотя бы Шарля Франсуа Дюмона. Уж на что занятой человек, а и тот откликнулся с превеликим удовольствием. Даже помыслить наверняка не мог отказаться от приглашения. Хотя всем было хорошо известно, что сейчас он занят тем, что заново отделывает свой салон на Елисейских полях.

Дюмон сделал состояние, тонко уловив вкусы новоявленных богачей, которые мнили себя сильными мира сего, но не имели вожделенных титулов. На его предприятиях изготовлялась и в его салонах продавалась мебель в стиле, например, Людовика XIV или Людовика XV. Выполненные из ценных пород дерева и зачастую по рисункам старых мастеров, все эти секретеры, комоды, кресла, кровати под балдахинами потрясали своим великолепием и не уступали в мастерстве исполнения своим прототипам. Это были настоящие произведения искусства, и Шарль Франсуа Дюмон не любил, когда в отлаженном им механизме происходил какой-нибудь сбой.

Вот и сейчас он пребывал в не лучшем расположении духа. Ему пришлось целый день ругаться с подрядчиками и строителями, которые словно забыли, что должны лишь переделать интерьер салона, а не разрушать его до основания.

Теперь ему предстоял еще нелегкий вечер. И, по правде говоря, он предпочел бы общество грубоватых строителей этой элитной вечеринке у Ланжевенов.

— Было глупо соглашаться, Дюмон, — пробормотал он своему отражению в зеркале в ванной комнате. — Но ты дал слово и обязан сдержать его.

Шарль Франсуа провел острым лезвием по подбородку. Бриться каждое утро — уже пытка, но делать это еще раз вечером просто невыносимо.

Он бросил взгляд на золотые часы, лежавшие на краю раковины. Уже семь пятнадцать, а ему следовало быть там в шесть. Но, может быть, это не так уж и плохо — на целый час меньше мучительного пребывания у Ланжевенов, когда приходится притворяться веселым. Хотя только идиот может испытывать веселье на благотворительных вечеринках, которые устраивала Селия Ланжевен.

Ну и кого в этом следует винить? Шарль Франсуа сердито посмотрел на свое отражение в зеркале, смывая пену с лица. Себя, и только себя! Он сам позволил Николь втянуть его в это дело.

— Я не хочу идти на вечеринку. Достаточно будет, если я просто пошлю чек, — сказал он, увидев приглашение. — Ты только назови сумму.

Но Николь презрительно посмотрела на него, как это делала уже не в первый раз за последние несколько месяцев.

— Поступай как знаешь, — сказала она холодно, четко выговаривая слова. — Но я работала в подготовительном комитете вместе с Селией.

— Ну и что? — недоуменно спросил Шарль Франсуа.

И Николь, вежливо улыбнувшись, ответила, что в таком случае пойдет на вечеринку одна.

Он был поражен ее ответом. Что-то в последнее время не ладилось в отношениях между ними, но они ведь по-прежнему муж и жена. Разве не так? Вопрос был готов сорваться с его уст, но Шарль Франсуа решил, что лучше не усложнять отношения и просто согласиться. Хорошо. Если это так важно для нее, он пойдет.

— Спасибо, — сказала Николь чуть приветливее, и ему вдруг захотелось заключить ее в объятия и целовать до тех пор, пока она снова не станет той женщиной, которую он так любил…

Шарль Франсуа перевел дыхание, отбросил полотенце, надел часы и голым вышел из ванной.

Но секс — это улица с двусторонним движением. И в жизни, как и в бизнесе, не следует ничего предпринимать, не обдумав последствий. Кто знает, что случится, если попытаться сломить холодность Николь с помощью секса. Это может и не сработать. А он не был готов к подобному исходу.

С другой стороны, думал он, может быть, пора расставить все точки над «i». Шарль Франсуа остановился перед зеркальным шкафом и задумался. Возможно, пора понять, что не сердце, а лишь его гордость требует того, чтобы Николь стала прежней.