Кристин Григ - Мой идеал

— Дорогая… — Голос его дрогнул. Шарль Франсуа обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. — О, моя дорогая!

Она скользнула руками под его смокинг, коснулась ладонями груди и, почувствовав биение его сердца, услышала свое собственное.

— О да, да… — шептала женщина. — Я прошу тебя да…

Она застонала, когда Шарль Франсуа спустил бретельки платья, — показалась ее прекрасная грудь, которая казалась еще прелестней в бледном свете луны. Он начал целовать ее шею, нежно провел пальцами по гладкой коже, дотронулся до ее груди, жаждущей ласки. Женщина вскрикнула, откинула голову и опять застонала, как если бы говорила «еще, еще». И Шарль Франсуа, тяжело дыша, прижал ее к стволу дерева. Даже сквозь ткань платья чувствовался жар ее тела, которое трепетало от прикосновений его рук. Он застонал и скользнул пальцами под кружево ее трусиков.

— Иди ко мне, — прошептал Шарль Франсуа.

— Нет!

Ее крик прозвучал пронзительно, как резкий порыв ветра. Но Шарль Франсуа не услышал его. Он был глух ко всему и не ощущал ничего, кроме ее тела и вкуса ее губ. Как давно он этого ждал!

— Нет! — Она отстранила его руки, отвернула лицо от его ищущих губ. — Прекрати! Я сказала, хватит, черт возьми!

От страха и злобы, прозвучавших в ее голосе, Шарль Франсуа мгновенно пришел в себя. Выпрямился и замер, зажмурившись на секунду, как от яркого света. Затем посмотрел ей прямо в глаза:

— Что? Что ты сказала?

Женщина вся дрожала и, похоже, ненавидела себя за то, что не смогла совладать с собой, поддалась минутной слабости.

— Пусти меня.

Отпустить ее? Отпустить тогда, когда он почти овладел ею?

— Пусти меня, слышишь, — повторила она.

Все иллюзии рухнули в один миг — остались лишь ее ледяной взгляд и не менее ледяной голос. Огонь внутри него погас. Шарль Франсуа отступил, поправил галстук, разгладил рубашку. Женщина натянула бретельки на плечи и одернула подол платья.

— Ты играешь в опасные игры, дорогая, — сказал Шарль Франсуа, когда дар речи вернулся к нему.

Ее глаза сверкнули.

— Это ты играешь в игры, а не я!

— Сначала довести мужчину до предела, а потом сказать «нет» — это делает тебе честь, детка, но рано или поздно тебе придется иметь дело с человеком, которому будет наплевать на твои желания.

Николь обняла себя руками за плечи, как будто продрогла, хотя в саду было тепло и лишь слегка веяло прохладой, Или холод был у нее внутри? Она не могла этого объяснить, да и не хотела. Ее волновало только одно: она опять чуть не попалась в ловушку.

— Зачем ты преследуешь меня? По-моему, я ясно дала понять: между нами все кончено.

Шарль Франсуа усмехнулся:

— Да ты сама хотела, чтобы я побежал за тобой! Я видел, как ты смотрела на меня, и понимал, что это значит!

— Надеюсь, теперь-то ты знаешь, что это значит «нет». Иначе…

— Иначе — что? — Он улыбнулся и поднес палец к ее приоткрытым губам. — Детка, признайся, если бы я проигнорировал твое «нет», я бы уже обладал тобой.

Она наотмашь ударила его по щеке.

— Ну и негодяй же ты!

Ее голос дрожал. Она презирала себя за слабость, за то, что оказалась в его объятиях, за то, что он был прав. И поэтому Николь Дюмон вскинула голову, встретилась со злым взглядом мужа и произнесла наконец слова, которые много раз пыталась сказать за последние месяцы:

— Шарль Франсуа, я хочу развода.

Шум газонокосилки за окном разбудил Николь. Она приоткрыла глаза, но тут же зажмурилась от яркого солнечного света, заливавшего комнату. Неужели Шарль Франсуа не задернул шторы вчера вечером?

— О Боже, — простонала она. Ну конечно, как он мог это сделать, если сегодня она спала одна. В первый раз. Да еще в комнате для гостей!

Николь села, спустив ноги на ковер. На самом деле, не в первый раз. За последний год это происходило даже слишком часто: Шарль Франсуа постоянно пропадал в командировках, открывая новые филиалы по всему миру, встречаясь с партнерами то в одной части света, то в другой… По крайней мере, так он говорил.

Николь убрала прядь волос, упавшую на лоб. Подумав немного, пошла в ванную. Как ей были ненавистны эти зеркальные стены: куда ни глянь — везде твое отражение. «Спасибо» дизайнеру квартиры, он хорошо потрудился, выполняя желания ее мужа. Но ей эта идея не нравилась: видеть себя повсюду в зеркалах — не самая приятная картина по утрам.

— Все, как скажет моя жена, — заявил тогда Шарль Франсуа дизайнеру, обнимая ее за плечи.

— Конечно, месье Дюмон, — буквально пропел тот, заискивающе улыбаясь.