Сандра Мэй - Ты – лучший

Потом была душная, полная шорохов, криков и загадочных звуков ночь в сельве. Молодой человек привык к лесу, хорошо его знал и никогда не боялся, но в эту ночь все было как-то иначе. Тревога разбудила ночных обитателей. Запах крови висел над сельвой. Змеи шуршали под ногами, птицы заполошно сваливались с ветвей, оглашая темноту испуганными воплями, обезьяны взволнованно пыхтели на вершинах деревьев…

Потом человек почуял запах ягуара. Тяжелый, маслянистый запах мускуса, крови и смерти. Еще мгновение спустя – мягкий хруст веток под тяжелыми лапами, утробное рычание… и вот в просвете между ветвями сверкнули два зеленых огня. Молодой человек в одно мгновение понял, что перед ним поистине гигантский экземпляр большой пятнистой кошки, наводящей ужас на обитателей сельвы. Он вскинул ружье на плечо, прицелился и стал ждать.

Он мог бы поручиться, что ягуар ворочается и сопит прямо перед ним, всего в нескольких шагах, и потому совершенно не ожидал могучего удара в бок. Литое, гладкое тело, состоящее из одних мускулов, вылетело откуда-то сбоку, и человек покатился по земле, сбитый с ног и ошеломленный внезапным нападением. При падении ружье выстрелило, и это спасло юноше жизнь – ягуар на мгновение растерялся. Однако уже через секунду он снова напал, и на этот раз у человека в руках уже не было винчестера.

Они сцепились, человек и зверь, одинаково рыча и визжа от ярости, покатились по упругой подстилке из прелой листвы и сгнивших веток. Страшные когти рвали обнаженное тело юноши, но он не чувствовал боли. Могучие руки стиснули горло зверя, не давая ему добраться клыками до горла…

Уже теряя сознание от потери крови, почти обессилев, молодой человек почувствовал, как кожаный шнурок впился ему в шею, и с силой рванул его освободившейся на миг рукой. Маленький клинок сам скользнул в мокрую от крови ладонь. Дальше человек ничего не помнил…

Отец и Маленькая Хозяйка примчались в селение яномами на закате следующего дня. У костра на шестах висела гигантская пятнистая шкура, а в тени кустарника лежал молодой человек. Все его тело покрывала зеленоватая клейкая масса – целебные травы и листья, об истинных свойствах которых знают только яномами. Юноша был бледен, глаза плотно закрыты. Отец не произнес ни слова, просто упал рядом с сыном на колени и стиснул смуглое запястье, покрытое свежими рубцами. Маленький вождь подошел бесшумно, тронул белого человека за плечо…

– Он великий охотник и воин. Ты, Дикое Сердце, можешь гордиться сыном. В полнолуние он станет Сыном Ягуара…

Полнолуние наступило через несколько дней, и, к удивлению отца, юноша был уже почти здоров. Страшные раны затянулись, остался всего один, самый глубокий и рваный след страшных когтей на груди.

Ночью, при свете большого костра, под заунывные и страшноватые напевы индейцев молодой человек стал Сыном Ягуара и первым охотником племени. Ему на плечи накинули гигантскую шкуру убитого им зверя, а на шею – ожерелье из страшных зубов и когтей, а потом в огне большого костра сожгли плотно закупоренный сосуд из сушеной тыквы – в нем была заключена бессмертная сущность убитого демона. Юноша, разумеется, не верил в мистику, но когда сосуд лопнул от жара, над поляной пронесся тихий и леденящий душу вой…

Джон Карлайл очнулся от воспоминаний, улыбнулся и задумчиво провел пальцем по белому шраму, наискось пересекавшему его широкую смуглую грудь. Как давно это было! Был жив отец…

Джон Карлайл валялся на траве и блаженно жмурился.

Воистину прекрасный день. Собственно, здесь всегда такие дни. Не нужны чайники и кастрюли, а о паровом отоплении думаешь, как о геенне огненной. Яйца можно отлично сварить и в стаканчике с водой, если выставить его на солнцепек.

Какого черта этих горожан несет на природу? Почему они считают, что сафари в сельве можно сравнивать с прогулкой по зоологическому саду? И что это за привычка – трогать руками все, что попадается на глаза, да еще приговаривать: ой, какая хорошенькая змейка… То, что хорошенькая змейка ярарака убивает человека за семь секунд, их не колышет, потому что они об этом не знают. Они и не обязаны об этом знать. Это – его головная боль.

Джону Карлайлу довольно часто приходилось повторять самому себе эти слова. Раньше их говорил его отец, Ричард Карлайл. И тоже довольно часто.

Потом Ричарда Карлайла тяпнула за ногу гремучая змея, и через несколько часов Джон осиротел окончательно. Это было давно. Так давно, что Джон почти примирился с этим.