Дженнет Лавсмит - Золушка из Калифорнии

Не относясь к идее серьезно, он, однако, изложил свои мысли на бумаге, а затем показал рукопись знакомому литагенту. Каково же было его удивление, когда агент предложил ему выгодный контракт от имени солидного американского издательства! Воодушевленный, Мартин в считанные дни закончил черновой план и установил для себя приблизительные сроки. Однако работа как-то дальше не заладилась.

Не удавалось ему найти для рукописи ни времени, ни места. Усадьба, что принадлежала его семье на протяжении многих поколений, находилась меньше чем в сорока милях от Кембриджа, казалось бы, чего еще желать? Но в усадьбе постоянно толпились туристы — важный источник дохода, ведь надо платить налоги, надо поддерживать ее в хорошем состоянии, даже если никто там не живет.

Владели усадьбой Мартин и его старшая сестра Шарон. Шарон жила с мужем и детьми в Калифорнии, а Мартин снимал квартиру в Кембридже. Безусловно, он мог бы отправиться в родовое гнездо и уединиться в какой-нибудь комнате. Но все равно там он постоянно отвлекался на посетителей: молодого психолога тянуло к людям. Вот какой-то старик любовно проведет рукою по гладкому дереву перил, вниз по которым Мартин часто съезжал ребенком, — и сразу же возникает вопрос: интересно, почему старик так ценит дерево и отчего печать скорби на его лице? Почему у этой туристки глаза искрятся смехом, а у той — мертвы, как у рыбы? Шарон считает его прирожденным наблюдателем, исследователем душ человеческих. Разумеется, в городе тоже работать невозможно: постоянно осаждают все те же пациенты, друзья, приятели по клубу. И женщины…

— Со слабым полом у тебя всегда будут проблемы, милый братец, — заявила ему сестра во время последнего приезда, когда они вдвоем гуляли по лесу. — Твои мечтательные серые глаза и чувственная ямочка на подбородке лишают милых дам последнего рассудка, — дразнила она. — Вот уставиться ты по своему обыкновению на дамочку этак вопрошающе и начнешь задавать хитрые вопросы, а та уже и думает: все, попался! Решит, что ты от нее без ума. Не понимает, глупая, что ты ее просто-напросто изучаешь — словно амебу под микроскопом.

Мартин возмущался, уверяя, что ему никогда это в голову не приходило. Он любит женщин, да, любит!

— Вот именно. Ты любишь их всех, но одинаково. Но ты давно уже не мальчик, я все гадаю, найдется ли такая, что сумеет затронуть твое сердце. А пока этого не случилось, — продолжала она, беря брата под руку, — почему бы тебе не сбежать от толпы поклонниц и не поехать со мною в Штаты? Идеальный вариант. Ты можешь жить в пашем домике для гостей и писать свою книгу. Броди себе по лесам и размышляй сколько вздумается. Клянусь, что не позволю моим малолетним разбойникам виснуть у тебя на шее с утра до ночи.

Он с ней не поехал. Но два месяца спустя вдруг передал клиентов своему коллеге и отправился к сестре. Шарон сдержала слово: семья ничуть не мешала его уединению. Он придерживался намеченного графика, избегал лишних знакомств, и работа пошла. Черновой вариант уже почти готов, и если не отвлекаться на пустяки…

Резко поднявшись, он подошел к окну и постоял, глядя на улицу. Дождь почти прекратился. Рыжая белка молнией метнулась через двор и вскарабкалась по мокрому стволу дерева. Что-то такое было во взгляде у этой девушки… Страх, беспокойство и отчаянная решимость…

Патриция. Патриция Олтмен. Надо полагать, ее номер найдется в телефонном справочнике.

Патриция любила дождь. Пусть потоки воды стекают по окнам, пусть звонкие капли барабанят по крыше — в мастерской так тепло и уютно! В такие минуты девушка ощущала себя всесильной.

Она играючи придумает дюжину божественных моделей, продаст их за фантастическую цену и выплатит наконец все, что причитается по закладной. Девушка фыркнула — дюжину! Ну, одно-то платье, по крайней мере, она закончила. А если она выкроит комбинезон сегодня и закончит его завтра… Может быть, за две вещи она выручит сумму, необходимую для выплаты хотя бы очередного взноса…

Патриция взглянула на часы; скоро к матери явятся любители бриджа, надо бы все приготовить к приходу гостей. Она убрала ножницы, воткнула иголку в подушечку для булавок и побежала вниз расставлять столы и стулья.

— Не растопить ли нам камин? — предложила Ирен, раскладывая карты. — Люблю слушать, как потрескивают поленья в очаге.

— Превосходная мысль, — согласилась дочь. Она притащила со двора охапку дров и развела огонь, а мать в эго время наполнила электрический кофейник и начала расставлять закуски. Затем Ирен поспешила наверх переодеться, а Патриция, заметив, что дождь прекратился, вышла собрать цветов для букета.