Лиз Филдинг: Чувственная ночь с изгнанником

– Что ты здесь делаешь?

– Принес своей жене к завтраку банку кофе и теплые булочки. – В руках Брэм держал пакет с логотипом расположенной по соседству кондитерской.

– Но как?..

– Гостиная ведь направо, я верно запомнил?

Он прошел туда, снял кожаную куртку и сел на диван.

– Что все это значит?

– Я пытаюсь наверстать упущенное, хабибати , – улыбнулся Брэм.

Хабибати? «Любимая»? Но ведь он любит Сафию!

Шейх протянул Руби пакет с булочками.

– Я выложу их на тарелку, пока они не помялись, и приготовлю нам кофе, – пробормотала она и торопливо вышла из комнаты.

В кухне Руби в размышлениях застыла возле стола. Так хочется навсегда остаться с Брэмом! Но разве можно жить с ним, зная, что мыслями и сердцем он день и ночь будет с его любимой женщиной – Сафиёй?

Руби вздрогнула, когда его рука вдруг легла на ее плечо.

– Не пойму, зачем ты приехал?

– В самом деле не понимаешь?

Она ощутила на своей шее его теплое дыхание. Вот бы откинуться назад, на грудь Брэма, и ощутить его объятия! Или прижаться бы щекой к его теплому свитеру!

Руби сглотнула ком в горле.

– Правда не понимаю.

– Сначала мы поженились, затем влюбились друг в друга, а теперь пришло время ухаживаний. Насколько я помню, наша романтическая история, по легенде, началась именно так: я явился к тебе на рассвете с кофе и шоколадными булочками. – Брэм обхватил ладонями лицо Руби. – И это только начало. Завтра мы можем прогуляться по парку, покататься на лодке, пообедать в маленьком ресторанчике в Виндзоре.

– Брэм…

– Когда ты окончательно поправишься, мы устроим пикник на пляже, поездим верхом, а зимой отправимся в Швейцарию лепить снеговиков…

– Прекрати! – Брэм предлагал именно то, о чем Руби мечтала, но… – Я все знаю!

– Что ты знаешь?

– Что ты любишь Сафию. Ради нее ты пожертвовал всем, и сделал бы то же самое ради Биби – Сафии стоило лишь попросить тебя об этом. На такое мужчина готов лишь ради той, которую любит. Вот почему ты превратился в затворника: Сафия разбила тебе сердце.

– И потому ты сбежала от меня?

– Я не сбежала. Я улетела.

Брэм нежно откинул прядь с лица Руби.

– Нам с Сафиёй с самого детства было предназначено однажды пожениться. Я любил ее, потому что она должна была стать моей супругой – в интересах нашей семьи и страны. Но это совсем не та любовь, которую я испытываю к тебе. Будь иначе, разве я откладывал бы нашу с Сафиёй свадьбу, проводя время за границей? Мне страшно подумать, что, если бы я не заметил тот взгляд, которым обменялись Хамад и Сафия, я бы женился на ней. Каждый раз, ложась со мной в постель, она бы думала о другом мужчине, частица ее сердца всегда принадлежала бы ему.

– Но ведь…

– Но ведь именно это ты думала обо мне? Боялась, что я, занимаясь с тобой любовью, буду тосковать о другой?

– Значит, ты не женился на Биби потому, что ее сердце не принадлежит тебе?

– Да, а еще потому, что она слишком юна и всего лишь пешка в руках своего отца. Кроме прочего, я не в восторге от мысли, что эта девушка предпочитает вскрывать в анатомическом театре трупы вместо того, чтобы подарить Умм-аль-Басру наследника трона.

– А о чем же так горячо молилась Сафия?

– О том, чтобы я обрел такую же большую любовь, как и она с моим братом.

– Ты просил ей передать, что Аллах ответил на твои молитвы…

– Да, потому что нашел тебя.

Брэм обнял ее и прижал к своей груди.

– И все-таки ты позволил мне уехать, – напомнила Руби.

– Только для того, чтобы встретиться опять и начать воплощать в жизнь нашу легенду. – Шейх улыбнулся. – Помнится, согласно ей, мы позабыли о кофе и булочках.

Руби вскинула руки и запустила пальцы в волосы Брэма:

– Не будем отступать от сценария…