Шэрон Кендрик - С тобой и без тебя

— Здравствуй, Алессандра, — сказал Камерон в конце концов, не двигаясь с места.

Гордость пригвоздила Алессандру к порогу.

— Привет, Камерон, — ответила она, и это прозвучало гораздо более прохладно, чем она собиралась сказать, — но почему бы и нет, раз он сам так отчужден? — Я не ждала тебя так рано.

— Вижу. — Его губы презрительно искривились, когда взгляд остановился на черном платье с низким вырезом, которое подчеркивало кремовые холмики ее грудей, и скользнул к узкой талии и бедрам. Обычно она видела желание, загоравшееся в его серо-голубых глазах, сейчас в них светилось презрение.

Иронически фыркнув, Камерон шагнул к бару и налил в бокалы вина из бутылки, которую, очевидно, открыл раньше и поместил для охлаждения в ведерко со льдом.

Неужели он хочет что-то отпраздновать? — подумала она внезапно. И сколько времени он уже дома? Легкая дрожь поползла по ее телу, когда она увидела, что его мрачное лицо не смягчилось. Он тихо подошел к ней и предложил бокал «шабли». Это было ее любимое вино, но сейчас сама мысль о том, что его надо выпить, вызывала у нее чувство тошноты.

Камерон продолжал смотреть на нее без тени улыбки, и в ней начало подниматься раздражение. Почему он решил, что может предлагать ей вино с таким осуждающим и высокомерным видом? Как будто она была преступницей!

— Я не хочу вина, — сказала она коротко.

— Ясно, — кивнул Камерон, сжав губы, и его рот презрительно скривился, когда он поставил на стол нетронутые бокалы. — Мне и в голову не могло прийти, что ты уже... Я чувствую по твоему дыханию, что ты пила.

Алессандра выпила не больше трех бокалов шампанского за весь вечер, и вряд ли из-за этого нужно смотреть на нее как на завзятую пьяницу. И как он смеет так разговаривать! Нет, она не собиралась извиняться перед ним за свое поведение, не собиралась оправдываться, как на суде. Она смотрела ему прямо в лицо, и в ее темных глазах зажигался сердитый огонь; она чувствовала себя такой разъяренной, какой не была никогда в жизни.

Она не видела его только одну неделю, и требуется концентрация всей ее воли, чтобы не любоваться его могучей мускулатурой, представляя его раздетым. Она ненавидела себя за возникшее желание, даже несмотря на его необъяснимое враждебное отношение к ней.

— Ты, очевидно, перепутал время... — начала она, намереваясь помириться, но он прервал ее, казалось бы, случайным вопросом:

— Новое платье?

Почему ее щеки порозовели?

— Да. — Она вызывающе подняла подбородок. — Ты, черт возьми, сам прекрасно видишь.

Камерон явно оценил качество и превосходный покрой платья, которое подчеркивало линии ее тела, и это настойчивое разглядывание заставило ее кожу загореться от стыда.

— Обычно ты не так щедра к себе, — заметил он нарочито бесцеремонно.

Это уже слишком! Алессандра решила сказать ему правду. Тем более что она не чувствовала себя виновной. Она даже не могла представить, что можно солгать и сказать, что сама купила платье, только чтобы выгородить Эндрю и не признаться, что это была премия компании.

И — черт возьми! — почему она позволяет ему так разговаривать с собой? Казалось бы, самое обычное дело начало принимать странный оборот. Но чувствовать себя виноватой у Алессандры нет абсолютно никаких причин.

— Да, ты прав, — ответила она холодно. — Обычно я не позволяю себе такой щедрости.

— Но в данном случае позволила? — настаивал он тем беспристрастным официальным тоном, который использовал только с подчиненными на работе. — Мне хочется знать почему.

— Фактически я не покупала его... — начала Алессандра.

Но Камерон прервал ее вопросом:

— Тогда кто же его купил?

— Компания.

— Компания? — повторил он тихим, полным сарказма голосом, и его серо-голубые глаза совсем сузились. — Вот как?

— Да, именно так! — огрызнулась она. Камерон поднял свои темные, красиво очерченные брови.

— Как интересно! Должен сказать, мне никогда не приходило в голову заниматься покупкой одежды для моих сотрудниц, — намеренно подчеркнул он. — Особенно очень дорогих платьев, которые больше демонстрируют, чем скрывают. Одежды, рассчитанной только на то, чтобы перевернуть мужчине душу. — Он смотрел ей прямо в глаза, и на его холодном лице был написан высокомерный вопрос. — Возможно, именно это Эндрю имел в виду?

— Эндрю не имел к этому никакого отношения! — парировала она гневно.

— Нет? — Было ясно, что он не верит ни единому ее слову. — Он только оплатил счет, не так ли?