Ким Лоренс - Поспешное замужество

— Он сейчас здесь?

— Отец, прошу тебя, — взмолилась девушка.

— Ты что, совсем потеряла голову?

Бабушка достала пузырек с лекарством.

— А если этот человек попросит тебя прыгнуть в колодец, ты сделаешь это? За одну ночь в его постели ты готова душу дьяволу продать, — добавила она драматично, — а что еще хуже, и душу своего ребенка в придачу.

Джорджи покраснела.

— Никки имеет право знать, кто его отец, бабушка.

— Я говорю не о своем правнуке, а о тебе, — возразила пожилая женщина.

— Если этот мерзавец близко подойдет к моему внуку, я... — взорвался Роберт Кемп.

Джорджи потеряла терпение. Ее семья всегда поддерживала ее, но сейчас они обсуждали ее жизнь.

— Что ты, папа? — спросила она. — Преподашь ему урок? Думаешь, у тебя получится? Прости. — Джорджи закусила губу. — Я знаю, ты заботишься обо мне, но ведь это моя жизнь. И это не импульсивное решение. Я все обдумала.

— В таком случае мне нечего сказать.

Джорджи вздохнула с облегчением.

— Спасибо, папа.

Джорджи протянула ему руку, но мужчина проигнорировал ее жест. Он подошел к жене и обнял ее за плечи.

— Ты можешь ехать в Грецию со своим так называемым мужем. Но в таком случае забудь о моем существовании.

— Ты не можешь так поступить, папа, — проговорила Джорджи, хотя и знала, что он способен на такое.

— Роберт! — запротестовала Мэри. — Не ставь ее перед таким выбором. Он не имел в виду то, что сказал, милая.

— Нет. Я отвечаю за свои слова. Если ты уедешь в Грецию, я отказываюсь от тебя. Иногда нужно принимать решительные меры, Мэри. — Роберт с каменным лицом посмотрел в сторону дочери. — Ну так что, Джорджи? Ты выбираешь свою семью или этого человека, который за последние три года был так занят, что даже не поинтересовался, жив ли еще его ребенок?

— Я уже приняла решение, папа. И не изменю его.

Роберт Кемп застыл на месте.

— Ты возвращаешься в Грецию?!

Бабушка взяла свою трость и с величественным видом поднялась на ноги

— Ты неблагодарный ребенок

— Бабушка пожалуйста, не... — Джорджи горестно посмотрела на отца. — Я знаю, что такое не иметь кого-то из родителей. Я не хочу, чтобы Никки...

— Думаешь, твой отец запрещал матери навещать тебя?

— Я ни в чем его не виню. Я понимаю, что мама сделала ему очень больно.

— Твой отец просто не говорил тебе. Боялся тебя ранить. Дело в том, что твоя мать не хотела видеть тебя. Единственное, что ее заботило, это ее милый дружочек официант, — заявила бабушка. — Сейчас история повторяется.

Джорджи побледнела. Невидящими глазами она смотрела то на отца, то на бабушку. Джорджи знала, что, если бы ее мать хотела увидеться с ней, она бы нашла способ, но, как и все дети, она лелеяла собственные фантазии.

— Я не оставлю Никки. Никогда и ни за что.

— Конечно, не оставишь, — подтвердила мачеха. — Ты замечательная мама.

— Не могу не согласиться. — Анголос подождал, пока все взгляды не обратились в его сторону. — Джорджетт заменяла обоих родителей целых три года. Пришло время ей передохнуть. И быть ему только матерью.

Джорджи испытала облегчение.

— Англос, я...

Интересно, что он слышал?

— Кажется, этому молодому человеку нужно переодеться, — сказал Анголос так, будто не замечал напряженной атмосферы в комнате. Он посмотрел на сына, который тихо сидел у него на руках, и улыбнулся. Лицо Анголоса светилось искренней любовью.

Джорджи удивилась, что кроме нее никто этого не замечает.

Вот почему она приняла такое решение. Анголос улыбнулся всем, кто находился в комнате.

— Я подожду здесь.

— Не стоит, — сказала Джорджи, забирая у него сына.

— Ты отнимаешь его у меня?

Джорджи кивнула.

— Сейчас тебе лучше уйти. Позвони мне позже, — сказала она мягко.

Роберт Кемп был согласен с дочерью.

— Что за наглость, — пробормотал он сквозь зубы.

— А вы ни капли не изменились, Роберт.

Отец Джорджи сжал кулаки. От злости лицо его сделалось пунцовым. А Анголос спокойно повернулся в сторону Джорджи:

— Иди переодень сына, все будет хорошо.

Джорджи направилась на второй этаж.

Анголос улыбался, пока не услышал, как за ней захлопнулась дверь.

— Итак, вы меня на дух не переносите, — сказал он, глядя на Роберта. — Но мне на это наплевать. Я достаточно толстокожий в таких вопросах и не буду убиваться из-за того, что отец моей жены не любит меня. Единственный человек, которого вы раните своими нападками, — это Джорджетт. Неужели вы хотите сделать ей больно?