Мари Феррарелла - Подарок ангела

Казалось, рев мотора сотрясал все ее тело.

— Привет, Фрэнк.

Ее голос, как виски с медом в холодный день, устремился по его венам.

— Каким ветром тебя занесло в наш Богом забытый уголок?

Он решил помучить ее. Ну что ж, она выдержит.

— Тем же, что и мальчиков.

Он понимающе улыбнулся.

— «Веселым ветром», значит. Чартерный рейс.

Неужели он не знает, почему она здесь? Неужели он не видит?

— Можно сказать и так.

Сердце Джинни колотилось от нетерпения, пока она наблюдала за этой парочкой, обменивающейся репликами, как комики в интермедии. Им нужно немного побыть наедине. По меньшей мере. Вообще-то им бы нужно обняться покрепче.

Джинни обратилась к мужу:

— Шейн, подкормил бы ты музыкальный автомат. Может быть, Фрэнк и Донна захотят потанцевать.

— Мама больше не танцует, — сообщил Стивен. — Давным-давно.

Наверное, с тех пор, как умер муж, догадалась Джинни. Она сочувственно улыбнулась Донне. Сама она не испытала, что значит быть вдовой, зато знала, каково остаться в один прекрасный день одной с ребенком на руках.

— Значит, самое время вернуть эту привычку. — Джинни взяла женщину за руку, и Шейн отправился к музыкальному автомату. — Это то же самое, что ездить на велосипеде и целоваться, — доверительно сообщила она Донне, — раз научившись, никогда не забудешь.

На Тейлора это произвело большое впечатление.

— Вы умеете ехать на велосипеде и целоваться? Одновременно?

Джинни подмигнула мальчику.

— Без тренировки ничего не выйдет, но научиться можно. — В воздухе заструилась мелодия. Сладкая и сентиментальная. Именно то, что нужно.

Джинни улыбнулась, довольная.

— Нашел. — Она выжидающе посмотрела на брата. — Фрэнк, по-моему, теперь твоя очередь.

Фрэнк, глядя на Донну, кивнул в сторону сестры.

— Всегда любила командовать. — Он протянул Донне руку. — Я — с удовольствием, если ты не против.

Ее сердце так колотилось в горле, что Донна боялась, как бы оно не выскочило наружу. Но сердце осталось в груди. Донна взяла его руку и встала.

— Я не против.

Он улыбался, ведя ее к небольшому, расчищенному для танцев пространству. Не более шести квадратных футов, но энергичный танец не планируется, думал Фрэнк, беря Донну за талию. Тело его напряглось, и эмоции рвались на волю. Легкий аромат ее духов вызвал мысли о весне и новой жизни.

Скажи что-нибудь, дура, приказывала она себе. Она готова была перевернуть небо и землю, чтобы попасть сюда; готова была перестроить всю свою жизнь, потому что она наконец очнулась. И вот она здесь и танцует с ним, строя из себя сфинкса.

— Я не знала, что ты поешь. — Не блестяще, но для начала сгодится.

— Ты многого обо мне еще не знаешь. — Он помолчал, ожидая реакции, и, не дождавшись, повторил прежний вопрос: — Так что же ты здесь делаешь?

Нервы ее натянулись до предела. Что, если он откажется от нее? У него есть на это полное право после того, как поступила с ним она.

Помедлив, она ответила:

— Танцую.

— Понятно. — Он слышал стук ее сердца, чувствовал, как она дрожит, хотя в помещении было тепло. — Ладно. Начнем с чего-нибудь попроще. Как ты меня нашла?

На этот вопрос она ответить смогла:

— Ты был прав. Городок у вас небольшой. Я просто поспрашивала на улице, и кто-то сказал мне, где ты живешь. Джинни увидела, как я стучу к тебе, и сказала, что тебя нет дома. — Улыбка тронула ее губы. — Она угадала, кто я. Наверное, Тейлор со Стивеном выдали.

— Наверное.

Почему он так бесстрастен? Не выставляет ли она себя на посмешище? И все же Донна продолжала:

— Она предложила проводить меня сюда. — Донна облизнула нижнюю губу, храбрость ее была на исходе. — То есть нас.

Он поднял бровь.

— Ну ладно, а теперь попробуем еще раз. — Песня закончилась, но началась другая баллада. Похоже, Шейн накормил этот автомат до отвала, подумал Фрэнк. Он прикинул, что может позволить себе еще один танец до возвращения на сцену. — Так почему же ты здесь?

Она надеялась на пощаду.

— Тебе нужно спрашивать?

— Да, нужно.

Донна приняла и это.

— Что ж, я это заслужила. — Она набрала воздуху, но слова не пришли. Глаза их встретились. Донна ничего не могла прочитать в его глазах, не знала, рад ли он ей. — Мне не приходится ждать снисхождения?

В «Дакоте» было очень много народу даже для предсубботнего вечера, но он видел только ее. На всем свете существовала только Донна. И все же на этот раз он не уступит чувству. Не уступит до тех пор, пока не будет совершенно уверен.