Дэни Коллинз - А как же любовь?

Рамон провел ладонью по внутренней стороне ее бедра и развел ее ноги. Когда он провел кончиком пальца по ее набухшему клитору, Исидора блаженно ахнула. Он спустился ниже, покрывая поцелуями ее шею, грудь, живот, пока наконец не прижался губами к ее трепещущей плоти. Исидора вцепилась пальцами в его волосы, двигая бедрами ему навстречу. Она твердо знала, что ни один мужчина не подарит ей такого наслаждения.

Она вскрикнула, когда мощный оргазм пронзил ее тело. Рамон на мгновение отстранился, чтобы надеть презерватив, и навис над ней. Когда он скользнул в нее, Исидора обвила его бедра ногами. Он двигался плавно и медленно, словно тоже хотел продлить эту связь, как будто тоже знал, что это будет в последний раз. Руки Исидоры скользили по его плечам и спине, она обхватила ладонями его ягодицы, побуждая двигаться быстрее и мощнее. Исидора отдавалась этой страсти, не задумываясь ни о чем, словно на свете не существовало никого, кроме них двоих. Мир вокруг взорвался разноцветными всполохами, и они, обессиленные, еще долго держали друг друга в объятиях.

Когда они приехали в больницу, Исидора была похожа на оголенный комок нервов. За завтраком они почти не разговаривали. Исидоре было стыдно оттого, что снова занялась с ним любовью и пыталась спрятаться от самой себя за маской равнодушия.

Сейчас она как никогда понимала, что чувствовал ее отец, снова и снова возвращавшийся к Франциске и надеявшийся, что на этот раз все будет по-другому. Иногда она осуждала Бернардо за излишний оптимизм в этом вопросе, а теперь сама оказалась в схожей ситуации.

К тому времени, как они приехали в больницу, Бернардо уже пришел в себя, хотя все еще был очень слабым. Лечащий врач был доволен достигнутым прогрессом и собирался перевести Бернардо из интенсивной терапии в обычную палату, а через неделю-другую выписать его для выздоровления в домашних условиях.

– Я останусь с ним, – сказала Исидора, улыбаясь сквозь слезы облегчения. Она не смотрела на Рамона, а он не осмелился с ней спорить. Это была абсолютно уважительная причина расторгнуть фальшивую помолвку.

– О нет, дорогая, – возразила ее мать. – Ты должна планировать свадьбу. И я тоже. – Она улыбнулась и посмотрела на Бернардо сияющими глазами. – Я стану сиделкой твоего отца. В болезни и здравии, да, любимый?

– Но ты сказала…

По тому, что сказала Франциска, Исидора сделала вывод, что мать не хочет снова выходить замуж.

– Я сказала, что должна была подумать. И я подумала. Сейчас, едва не потеряв свою единственную настоящую любовь… – Она наклонилась, чтобы поцеловать Бернардо в лоб. – Конечно, я выйду за тебя замуж.

Трубки и маски уже убрали с лица Бернардо, и он слабо улыбнулся бледными губами.

– Папа…

Исидора замолчала, не в силах возражать. Если родители решили попробовать еще раз, кто она такая, чтобы мешать им? Рамон подошел к ней сзади и положил руки ей на плечи.

– Поздравляю, – сказал он Бернардо. – Мы оба очень рады за вас. Франциска, ты провела здесь всю ночь? Ты выглядишь уставшей. Давай я попрошу своего водителя отвезти тебя домой, ты должна отдохнуть. Мы пока не торопимся обратно в Париж, а Исидора наверняка захочет побыть здесь и убедиться, что Бернардо возвращается в боевую форму, – сказал Рамон и вывел Франциску из палаты.

Как только они остались одни, Исидора посмотрела в глаза отцу. Одинокая слезинка скатилась по ее щеке.

– Папа, она ушла. – Исидора посмотрела на оборудование, какое-то время поддерживавшее жизнь в ее отце. Понимал ли он, что на этот раз Франциска буквально разбила ему сердце?

– Я люблю ее, – слабым голосом прошептал он. – Я должен дать нам еще один шанс.

Нет, не должен!

Она не может остаться в Мадриде и молча наблюдать, как ее родители снова сходятся и расходятся, причиняя друг другу боль, но и продолжать свою фальшивую помолвку она тоже не могла. Исидора покачала головой, думая о Рамоне. Она отказывалась давать еще один шанс мужчине, который никогда не полюбит ее.

Всю обратную дорогу в Париж Исидора была молчалива и задумчива. И Рамон не мог винить ее в этом. Он и сам был довольно закрытым человеком, особенно когда дело касалось очередного внутрисемейного кризиса, но сейчас ему хотелось как-то утешить Исидору, поддержать ее.

– Ты расстроена из-за того, что твои родители снова вместе? – спросил он, наливая вино в два бокала.

– М-м-м? – Исидора словно очнулась. – Расстроена? Нет, скорее обеспокоена. Я давно уяснила, что не могу контролировать их отношения. – Она взяла бокал из рук Рамона и кивнула. – Спасибо. – Исидора снова отвернулась к окну. Она не была холодна, просто тиха и равнодушна, что казалось еще хуже.