Кэтрин Кэтрин - Песня на два голоса

Просто понедельник. И она идет на встречу с Джорди Хэмпбеллом. Там будет Майкл.

Наконец сориентировавшись, Лора зашагала по улице. Было договорено, что встреча пройдет на квартире Хэмпбелла, чтобы автор и исполнители могли в спокойной обстановке обсудить песню. Лора была знакома с Джорди, однако до сих пор они встречались в конференц-залах, офисах и на концертах, и сейчас она радовалась, что не останется наедине с Майклом. Пока что это казалось очень трудным.

Все время, прошедшее с момента первой встречи в офисе, Лора потратила с пользой: старалась не думать о Фонтейне. Просто не думать — и все. Так как напряженный график весьма выматывал, план практически удался, и Лора думала о Майкле не чаще чем пятьдесят раз в день. Ну, может быть, пятьдесят пять. Неплохой результат.

Ей хотелось знать, чем он живет и есть ли у него сейчас женщина; хотелось с размаху залепить пощечину, как она это уже сделала однажды, при расставании; хотелось отвернуться и не видеть его больше никогда. О том, чтобы выхватить пистолет у ближайшего охранника, тоже мечталось. Лора никак не могла справиться с собой. Все-таки она была творческой, порывистой натурой, и ее постоянно бросало из огня да в полымя. Чувства сменяли друг друга быстрее, чем картинки в калейдоскопе.

Дом Хэмпбелла отыскался быстро. Лора назвалась охране и под бдительным присмотром прошествовала к лифту. Она давно к такому привыкла: у нее в доме секьюрити тоже смотрят в оба. Там, где живут знаменитости, нужно быть чрезвычайно бдительными. Всякие случаи бывали и с фанатами, и с папарацци, и с другими звездами: не все в шоу-бизнесе образец для подражания.

Лифт остановился на двенадцатом этаже. Едва раздвинулись створки, Лоре навстречу буквально метнулась симпатичная особа средних лет, чья голова напоминала одуванчик — солнечно-желтые прядки торчали во все стороны.

— Мисс Бёркли, добро пожаловать! — затараторило дивное создание. — Я Мелисса, ассистентка мистера Хэмпбелла. Проходите, пожалуйста!

Мелисса буквально затащила Лору в квартиру и, не давая толком оглядеться, повела куда-то. Остановилась она только в большой комнате — видимо, гостиной — и предложила на выбор кофе, чай, минеральную воду, обед. Чтобы отвязаться, Лора согласилась на зеленый чай, и Мелисса исчезла, пообещав подать все в лучшем виде.

В просторной гостиной было совсем немного мебели — несколько удобных кресел, низкий столик и белый рояль. Хотя рояль конечно же не мебель… Лора подошла к инструменту, провела по его блестящей поверхности кончиками пальцев. Воплощенная музыка, одно из совершенных созданий человека. Лора любила инструменты. Иногда она заходила в музыкальные магазины и подолгу бродила между рядами, всматриваясь в изысканный блеск полированных поверхностей, улыбчивое сияние клавиш, тихую песню непотревоженных струн. Ей казалось, что в каждом инструменте живет душа и эта душа начинает петь, стоит музыканту правильно прикоснуться.

— Здравствуй.

Голос Майкла прозвучал так близко, что Лора непроизвольно дернулась и резко обернулась.

— Ненавижу, когда ты так подкрадываешься.

Майкл усмехнулся.

— То же самое ты говорила всегда, когда мне удавалось застать тебя врасплох.

— Да, я не забыла, как это ненавижу.

Майкл стоял метрах в двух от Лоры, засунув руки в карманы джинсов и криво улыбаясь. Сейчас он как никогда напоминал себя прежнего — улыбчивого Майкла Фонтейна двадцати четырех лет от роду, который умел петь про цыпу-цыпу и любить Лору так, что у нее в глазах темнело от счастья.

Как же ей хотелось его убить. С особой жестокостью.

Вместо этого она произнесла:

— Наверное, будет лучше, если мы станем говорить как можно меньше.

— А почему?

— Разве ты сам не понимаешь, Майкл?

— Нет. С момента нашего разрыва прошло много времени, если ты об этом. И нам предстоит полтора месяца работать над одним проектом. А песня, наверное, о любви. Не поговорив, мы не споем ее.

— Пожалуйста, не выворачивай все наизнанку. — Лора тоже сунула руки в карманы, как будто это могло защитить ее, оградить от Майкла и его слов. — Мы будем общаться ровно столько, сколько необходимо. И все. Сейчас это не нужно.

— Ты даже словом лишним не хочешь со мной перемолвиться?

— Не хочу.

— Меня это удивляет. Ты всегда была такой общительной. И сострадательной. Все еще собираешь портреты пропавших детей?

Лора крепко сжала губы.

Майкл слишком хорошо ее знает. По-прежнему. Конечно, она изменилась, стала взрослее, опытнее и — слабая надежда — умнее. Однако, по сути, Лора осталась такой, какой была. Она не изменила привычки просто потому, что Майкл о них знал, и не стала подвергать сомнениям жизненные ценности потому, что Майкл ушел из ее жизни. Она оставалась все той же Лорой Бёркли, и если знать, куда воткнуть иглу, то можно ранить. Можно задеть.