Джеки Кесслер - Таинство любви

Ее вопль вызвал у меня усмешку. Что за приятная мелодия. Я бы станцевала. Сорвала бы с себя одежду и скакала бы, как дикая лошадь, празднуя ее агонию. Однако не значит ли это, что я очень дурная женщина, если радуюсь страданиям другого существа?

Да ладно – она сама начала. Я всего-навсего хотела устроить романтический уик-энд вдвоем. А она вознамерилась превратить мое домашнее порно в садистский фильм.

Она кричала, а мои путы мало-помалу спадали – но еще недостаточно, чтобы я могла вырваться на свободу. Врежь ей еще, любимый! Искупайся в ее крови.

Ладно, я немного кровожадна. Поросшая листьями сучка высосала из меня столько крови, что твой вампир-любитель.

Пол вырвал топорик из березового ствола, и нимфа застонала. Ха! Вот тебе, зеленое страшилище. Надеюсь, этот удар пришелся и по твоему черепу.

Она зашипела и взмахнула рукой, собираясь ударить. Пол снова занес топор, на этот раз вонзив его в дерево справа. Брызнула кора, и гамадриада пронзительно закричала, сжимая ладонями голову, словно из нее потекли мозги.

Плющ, который душил меня, как удав, свалился с бедер! Зарычав, я вцепилась в свои путы, рвала, тянула, чуть не вывихнув плечи. Свобода была близка, очень близка, но руки все еще были связаны. Вот сука! Я превратила бы ее в перегной, будь я свободна. Да еще если бы не чувствовала себя так, словно по мне проехался большегрузный трейлер.

Стоило мне представить, как я рву ее в клочья, и огненные сполохи боли в моей голове погасли, осыпались пеплом. Кожа на голове отчаянно зачесалась, и тепло бальзамом разлилось по спине и шее. Сила позитивного мышления. Представив, как я вырываю гамадриаду с корнем, словно зеленое растение, и бросаю в кипящий котел, к прочим картофелинам-морковкам, я снова стала брыкаться – слишком энергично. Раскаленная стрела боли ударила меня меж лопаток, и я осела, привалившись спиной к дубу, хватая ртом воздух. Когда же прекратится эта боль?

Никогда больше не допущу, чтобы меня брали в плен.

Пол снова взял топорик на изготовку. Но на этот раз нимфа была начеку – как только лезвие вышло наружу, она выбросила вперед руки.

– Пол! – заорала я. Мой голос обрел былую чистоту и силу. Никакого хрипа. – Берегись!

Он обернулся в тот момент, когда земля под ногами содрогнулась. Надо отдать ему должное – он лишь самую малость испугался, когда из земли вырвались две гигантские плети. Он вытаращил глаза, раскрыл рот, но не дрогнул. Шипя, плющ вставал из-под земли, пуская слюну и скрежеща чудовищными зубами.

Пол стоял неподвижно целых два долгих, очень долгих мгновения, не в силах отвести взгляда от раскачивающейся луковицеобразной головы. Потом, зло прищурившись, высоко поднял топор и занес над правым плечом, как игрок в бейсбол, дожидающийся правильной подачи.

Обе лианы бросились вперед, оскалив зубы. Тогда Пол рубанул, дико крича. Глухой стук, и крик внезапно оборвался – одна из зеленых голов мячиком покатилась по земле, в то время как длинное туловище обрушилось безобразной кучей.

Зато второй плющ встал на дыбы и пошел в атаку, метя .в лицо Полу. Увернувшись от щелкающей зубами пасти, он нанес удар топором и перерубил плющ. Увернулся от падающей лианы, описал в воздухе широкий круг топором и с размаху вонзил его в ствол березы. Глухой звук поплыл в воздухе, и га-мадриада снова закричала.

Путы упали с меня, как змеиная кожа.

Я привалилась к стволу дуба, собираясь с силами. Во мне кипела ярость. Гамадриада пыталась меня убить. Еще хуже – она хотела соблазнить Пола с помощью дурацких заклинаний, сука, а затем убить.

Мир, раскрашенный во все оттенки красного.

Зарычав от ярости, я бросилась на нимфу. Она обернулась мне навстречу как раз в тот момент, когда я налетела на нее с разбега. Мы обе повалились на землю, и я оседлала мерзавку. Заработали кулаки, и я дважды ударила ее по лицу – шмяк-шмяк, прежде чем она меня сбросила. Я упала на спину, больно оцарапавшись о корни.

Быстро перекатившись на живот, я приподнялась на руках и выплюнула грязь. Гамадриада спрятала руки за спину, и окружающий мир пошел рябью – она колдовала. Кусты, ползучие лианы, деревья, корни – все лесное население всколыхнулось под действием ее силы и бросилось вперед.

Но не на меня.

Я рискнула бросить взгляд на Пола, который был просто неподражаем в роли лесоруба. Зубы стиснуты, костяшки пальцев побелели. Он разил ствол за стволом, уворачиваясь от шипастых лиан, перепрыгивая через ползучие корни, отражая удары раскачивающихся ветвей и ловко избегая столкновения с медлительными стволами. Кое-кому из лесных солдат удалось попасть в цель: лицо и руки были покрыты кровоточащими порезами и царапинами, а ладони покраснели и распухли.