Джеки Кесслер: Таинство любви

– Вы этого не сделаете, – сказала я женщине у себя за спиной, ощущая, что острое лезвие ее складного ножа своим зазубренным краем впивается мне в горло.

– Заткнись, – прошипела она, дергая меня сзади за волосы, чтобы убрать их от шеи. – Ты сама виновата.

– Я?

– Ты забрала его у меня. Увела прямо из-под носа.

– Не делала ничего подобного, – возразила я, стараясь вразумить сумасшедшую, которая собиралась перерезать мне глотку. И вдобавок в такую рань – еще нет и семи! – Я стояла в очереди впереди вас.

– Он был мой! Я мечтала о нем. Дожидалась всю неделю, копила деньги. А ты все погубила!

Она накручивала мои волосы на кулак, мне стало нестерпимо больно. Я сжала зубы, с трудом сдерживая поток ругательств. А всего только и хотела, что сделать сюрприз Полу – угостить любимым лакомством, и вот расплата. Подвергнуться нападению тетки, которой не хватило утренней дозы здравомыслия!

Прижатая к ее толстому телу, с ножом у горла, я сказала:

– Леди, это всего-навсего пончик.

– Ванильно-шоколадный пончик, – протянул голос. – В обсыпке. Мм.

Вот черт!

Моя напускная храбрость таяла, как шоколад на солнце, и сердце ушло в пятки. Рядом со мной был демон обжорства! Этого пакостника я могла узнать и без запаха серы. Только у таких, как он, бывает голос, который жужжит, как туча мух, справляющая оргию в горшке с медом. Но сейчас, когда в моем мозгу звенело «демон! демон! демон!», мои чувства фокусировались на этом исчадии чревоугодничества. Помимо приторной сладости сахарной пудры и густого аромата кофе, мой нос чуял запах гнили, как от тухлых яиц. От страха во рту появился кислый привкус, язык покрылся налетом. Тем не менее я начала исходить слюной. Желудок сжался в тугой комок, и единственное, чего мне сейчас хотелось, так это сбежать. Без оглядки бежать от беды подальше.

И возможно, хуже всего то, что мне нельзя было реагировать на демона-чревоугодника. Мне не полагалось чувствовать его присутствие. Даже женщина, которой он сейчас пытался овладеть, не понимала, кто тут находится. Знала о нем только я – благодаря моему демоническому прошлому.

Иногда здорово, мать вашу, иметь за плечами опыт демона.

– Ванильно-шоколадный пончик! – завопила женщина прямо мне в ухо. Я дернулась и хрипло застонала, когда нож больно впился мне в шею. – В обсыпке!

– А она забрала его у тебя. – Я услышала, как демон скорбно вздохнул. – Тебе никогда не почувствовать его сладость на языке. Не узнать, как нежное масло струится в горле. Какого удовольствия ты лишилась! И все из-за нее.

Полный кошмар. Подзадориваемая злым духом тетка вполне могла располосовать мне горло прямо над подносом с завтраком, который она, по всей вероятности, даже не успела толком попробовать.

– Ты забрала его у меня!

Ее нож вонзился в кожу под челюстью. Че-ерт, острый! Стоит мне сглотнуть, и у меня появится второй рот. Ладно, попробую не глотать.

Женщина прошипела мне в ухо:

– Все пропало! Из-за тебя.

Девушка-служащая за прилавком подняла руки в успокоительном – «все хорошо, не надо крови!» – жесте:

– Мэм, я с радостью предложу вам другой пончик.

– Эй, берите мой, – подала голос я. – Только он чуток запачкался, когда свалился на пол.

Женщина зарычала:

– Хочешь, чтобы я ела микробы? Отлично.

Чревоугодник изображает брезгливость. Хотя кто знает?

– Уверена, что в определенных ситуациях отступление от правила «пяти секунд» вполне оправданно.

Нож надавил сильнее, и я тут же заткнулась.

– Лучше отпустите леди, – предложила служащая, – и покажите, какой пончик вам нравится. У нас богатый выбор.

– Я хочу ванильно-шоколадный. В обсыпке.

– Мэм, в сегодняшней поставке пончиков именно этого сорта было мало. Но у нас есть пончики с шоколадным мороженым, в шоколадной глазури, с шоколадным кремом.

Женщина взвыла:

– Разве я сказала «шоколад»? Нет! Я хочу ванильно-шоколадный в обсыпке. Я набирала очки, ждала целую неделю и не собираюсь упускать то, что мне причитается, только потому, что эта костлявая шлюха приперлась сюда раньше!

Я вытаращила глаза. Костлявая? Вот сука.

– Следует убить шлюху, – предложил демон. – Покажи торговке пончиками, что тебе не до шуток.

Ублюдок!

Чокнутая Леди обливалась потом, а я была в неприятной близости от ее подмышки. Может быть, не накати в декабре такая теплынь, она надела бы поверх рубашки куртку, и мои глаза не слезились бы от ее вонючего пота. Впрочем, будь у нас в Нью-Йорке настоящая зима, я ни за что не вылезла бы из-под одеяла, чтобы сбегать за пончиками, и не оказалась бы в подобной ситуации.