Дениз Робинс - Желанный обман

До самого рассвета Эсмонд лежал без сознания на дороге, истекая кровью, которая сочилась из рваной раны на голове. Полная луна освещала эту страшную картину.

Там его и нашли два доминиканских монаха, которые шли на рынок из своего маленького монастыря в Клемфорде. Обитель была расположена на берегу реки. Это был один из тех немногих религиозных центров римской католической церкви, которые еще оставались в Англии после Реформации, несмотря на неодобрительное к ним отношение царствующей королевы.

Монахи принесли Эсмонда в свою обитель. Целый день он пролежал без сознания в монастырской келье. За ним ухаживали его спасители.

Очнувшись, он не покинул монастырских стен и оставался здесь целых полгода.

Через шесть месяцев Эсмонд покинул приют монахов, решив отправиться домой. Был блекло-серый декабрьский день.

Настоятель проводил его за обитые дубом ворота монастыря. Это был пятидесятилетний человек с важным лицом, который казался, однако, почти ровесником Эсмонда. За последние полгода граф очень изменился. На его лице теперь не осталось и следа от прежнего летнего загара. Пряди мягких каштановых волос стали такими же седыми, как у настоятеля монастыря.

Одет Эсмонд был просто: широкое платье с накидкой и высоким выступающим воротником, закрывавшим подбородок. На лице было строгое выражение. Граф выглядел уставшим и пережившим горе человеком.

— Благодарю вас, отец, за гостеприимство и доброту, — сказал он, прощаясь с настоятелем монастыря.

Тот ответил:

— Ступай с Богом, сын мой, и да наставит тебя Господь наш Иисус Христос на путь истинный, и да позаботится о твоей душе, которая временно заключена в презренную плоть.

Эсмонд запомнил эти слова, а его экипаж тем временем уже выезжал на неровную сельскую дорогу. Он достал из кармана несколько писем, среди которых были два послания с королевской печатью.

В первом письме ее величество выражала свое крайнее недовольство его ссорой с Сентхиллом. Она писала, что понимает мотивы дуэли, но считает, что этим поступком он запятнал славное имя Морнбери.

За этим упреком последовали другие. Анна собственноручно писала это письмо. Почерк у нее из-за болезни был крайне неразборчив, но у Эсмонда была куча времени на то, чтобы не спеша разобрать королевское послание. Чтение письма доставило ему немало горьких минут. В конце королева приписала, что с неодобрением относится к папству и потребовала от Эсмонда, чтобы он покинул римских монахов сразу же как поправится.

Эсмонд написал в ответ, что умоляет понять, что без Доротеи его жизнь потеряла всякий смысл и что он желал бы удалиться от суетного мира и постричься в монахи.

Второе письмо королевы было резче, она категорически запретила ему думать о вступлении в братство под страхом немедленной ссылки. Ее величество выразила настоятельное желание, чтобы Эсмонд вернулся в Морнбери и зажил достойной жизнью подобно своему отцу. Королева писала, что дает ему еще месяц сроку, чтобы оплакать умершую Доротею, но в новом году он должен будет найти себе другую невесту. Ослушание, добавила она, грозит ему тяжелыми последствиями.

Никогда прежде молодой Морнбери не слышал от королевы, которая в прошлом всегда терпимо относилась к своему любимцу, столько упреков и угроз.

Прошлым вечером сильно подморозило. Порой экипаж несколько заносило в сторону, то и дело какая-нибудь из лошадей в упряжке спотыкалась и оступалась. У форейторов было много работы, поэтому они кричали и ругались, не переставая.

С колен графа упала какая-то бумага. Придерживая рукой плед на который была положена грелка, чтобы согреть озябшие ноги, он поднял письмо, на котором женской рукой был выведен его адрес. Аккуратный, косой почерк, с которым он хорошо познакомился за время своего пребывания в монастыре. Письмо было подписано: Магда.

Он получил от нее около десятка писем.

Его удивило то обстоятельство, что у Магды возникло желание переписываться с ним, ведь он не был даже знаком с нею. В конце концов он решил, что девушка пишет из-за женского сострадания и любви, которую она питала к своей покойной кузине. То, что Магда была романтична, было очевидно, ибо все ее письма были написаны в поэтическом ключе. Она цитировала стихи, над которыми Эсмонд откровенно зевал и которые пролистывал, едва натолкнувшись на них. В одном письме она сообщила, что писать ему ей посоветовала мать. Что двигало леди Конгрейл в ее явных попытках подтолкнуть свою дочь к Эсмонду, он не знал. Да его это и не очень занимало. Ему было мало дела до незнакомой девушки.