Леандра Логан - Рождественские колокольчики

Темные брови Алека восхищенно взлетели вверх.

— Вы и впрямь во всеоружии!

— Еще бы, мой мальчик! Стала бы я тут распинаться, обрядившись в старое тряпье, не будь у меня плана действий! А теперь марш из кровати!

И быстрым движением упрятанной в варежку руки она вдруг дернула за простыню. Невероятно, но Алек почувствовал, что вместе с одеялом стремительно взмывает с постели. В следующий момент он уже очутился на холодном, как камень, до блеска натертом сосновом полу, с легкостью перелетев через коврик возле кровати.

Хозяйка грозно возвышалась над ним, уперев руки в бока.

— Ты и сам бы догадался про сани, если бы хоть чуть-чуть применил свой талант сыщика. Вместо того чтобы часами торчать у окна, будто фикус. — Она шагнула к комоду, решительным движением выдвинула верхний ящик и выудила ярко-красный комбинезон. — Надевай это. И побыстрее!

Втискиваясь в комбинезон, он вслух проклинал свою пресловутую отставку. Стоило уходить со службы, если и на пенсии нет покоя! С трудом застегиваясь, он почувствовал стреляющую боль повыше сердца — ненавистное напоминание о том, почему жизнь его совершила столь печальный зигзаг к полной бесполезности. Разрывная пуля в область ключицы, полученная во время очередной операции по борьбе с наркотиками, вывела его из строя полгода назад. И если бы не защитный жилет, наслаждаться бы ему сейчас вечным покоем.

Вместо этого он превратился в живой труп, распрощавшись с привычной средой, со своей опасной, но захватывающей и престижной работой. Он был переведен на скучную канцелярскую должность в чикагском отделении своего ведомства, и это оказалось чистейшей пыткой — на бумаге разрабатывать стратегию и тактику операций для своих товарищей, а затем оставаться в стороне от их воплощения. Поначалу Алек смирился с такой участью, надеясь после выздоровления вернуться к прежней деятельности. Но начальство рассудило по-другому, слепо приняв точку зрения врачей.

Вагнеру пришлось выбирать между кабинетной работой и выходом в отставку, и он выбрал последнее, уверяя себя, что всего лишь пускается на поиски новых приключений. Однако в действительности он уносил со службы тяжесть поражения в сердце, скромную пенсию да в придачу заботливые коллеги заказали ему номер на рождественские каникулы в отеле под сентиментальным названием «Уютный уголок». Алек подозревал, что коллеги отправили его сюда не без умысла — в надежде, что, смертельно заскучав от здешнего болотного существования, он сам сломя голову кинется в контору за свой письменный стол.

Не дождутся! Не желает он вечно ощущать себя инвалидом, нулем без палочки. Все или ничего!

Они вышли из комнаты и спустились по крутой лестнице на нижний этаж, уже ярко освещенный. Весь холл сиял праздничным убранством, напоминая о приближающемся Рождестве. Резные лакированные бордюры, окаймляющие обшивки стен и дверные проемы, были украшены ветками омелы и падуба, на окнах красовались декоративные красные венки. Алек нехотя потащился к восьмиугольному окошку возле массивной входной двери красного дерева и, приподняв кружевную занавеску, всмотрелся в безумную круговерть снежных хлопьев, освещенных лунным сиянием.

И как эта самоуверенная женщина может утверждать, будто видела что-то на дороге, когда за пять метров ничего не разобрать?

— Знаю-знаю, что ты думаешь, — торжествующе заключила пожилая леди. — Что я выжила из ума. Старая глупая тетка со своими сумасбродными идеями!

— Вы вовсе не старая, миссис Несбит, — неловко улыбнулся Алек, подходя к хозяйке, которая деловито рылась в кладовке под лестницей. При всей профессиональной наблюдательности Вагнер прежде не замечал этой двери в дубовой обшивке.

В следующие несколько секунд она извлекла на свет божий комплект из куртки и ушанки. Принимая обмундирование, Алек встретил глазами ее серьезный, озабоченный взгляд.

— Не волнуйтесь, я сам хочу во всем разобраться. В такую ночь вам нечего делать на улице. Я справлюсь один.

— А ты что-нибудь понимаешь в лошадях?

— Не слишком. Кое-что.

Она тяжело вздохнула.

— Нет, в одиночку тебе не доставить этих девчонок в целости и сохранности. Нельзя рисковать здоровьем малышки. Если с ней что-то случится, никогда себе не прощу, — заявила она, захлопывая дверь кладовки.

Девчонок? Малышки? Терпение Алека лопнуло окончательно.

— Послушайте, нет никакой надобности играть на моих рыцарских чувствах! Я и так к вашим услугам. Мне абсолютно неважно, кого спасать.