Сьюзен Нэпьер: Город любви

— Нет, это не по работе, — сказала Карли. — Это персональная посылка, лично для вас.

Вероника замерла, сердце ее больно сжалось в груди. Ей надо идти, у нее назначена встреча, ей нельзя опаздывать к новому клиенту.

Тем не менее, через пять минут она уже открывала маленькую коробочку и вынимала из нее фигурку мальчика-пастуха.

— О, какой очаровательный! — воскликнула Карли, сгоравшая от любопытства. Выпускница университета, она была хорошим работником, предлагавшим множество идей и весьма интересовавшимся всем, что касалось Вероники. — Теперь для старика-пастуха и овечек будет компания!

Вероника перевернула фигурку и увидела на основании клеймо изготовителя. Вообще-то ей и не надо было смотреть — она и так уже знала о том, что эта фигурка сделана в Провансе, в аббатстве Сенанк, как и другие пять фигурок святых, присланных ей за последние восемь недель.

Дрожащими пальцами она положила фигурку обратно в коробочку. Проклятый Люк! Что он от нее хочет?

Если он желает извиниться, то делает это очень своеобразно. Может быть, хочет доказать ей, что она струсила? Но ведь он сам принял решение уехать в Авиньон вместе с Элизой Малколм в самый разгар торжества, устроенного в честь Зои!

Вероника схватила папку с бумагами и засунула в портфель вместе с ноутбуком — на случай, если ее потенциальный клиент окажется без Интернета. «Саррон холдинг», как она выяснила, была маленькой, но динамично развивающейся фирмой, занимающейся организацией праздничных мероприятий.

Взяв сумочку, Вероника украдкой бросила взгляд на спину своей помощницы, а затем быстро засунула коробочку во внешний кармашек. Ее талисман, маленькая частица Люка, будет находиться вместе с ней...

Прежде чем выйти из кабинета, девушка с трепетом взглянула на пригласительную открытку, пришедшую накануне. Еще одно напоминание о тех двух неделях в Провансе — страстных, чувственных, наполненных наслаждением... Ее приглашали на следующей неделе отпраздновать двенадцатилетие Софи.

Махнув рукой Карли, Вероника села в автомобиль и через пятнадцать минут уже парковалась возле отеля, в котором была назначена встреча.

Стряхнув капельки дождя со своего элегантного бледно-желтого костюма, она направилась к лифту, и надежды на нового клиента стали возрастать с каждым этажом, как, впрочем, и нервное напряжение. Вероника не сразу поняла, что под тем номером, который ей указали, находится не обычная комната для переговоров, а шикарные апартаменты. Значит, у «Саррон холдинг» гораздо больше денег, чем она предполагала, и ей теперь ни в коем случае нельзя показывать волнение. Девушка решила, что ей нужно сохранять холодный, неприступный вид, независимо оттого, что она чувствует внутри. Впрочем, к сегодняшнему дню я уже хорошо научилась прятать бурлившие во мне эмоции, с горечью подумала Вероника.

Служащий отвел ее к специальному лифту, поднимавшемуся на самый верхний этаж, и когда двери его открылись прямо в номер, она с удивлением обнаружила, что ее никто не встречает.

Вероника осторожно прошла в большой зал, элегантно обставленный в кремово-золотистых тонах, и каблучки ее изысканных серых туфель, купленных на распродаже в Риволи, звонко стучали по мраморным плитам. Несколько дверей, выходивших в зал, были закрыты, и Вероника, остановившись в недоумении, громко откашлялась.

Когда эта попытка сообщить о своем присутствии не увенчалась успехом, девушка прошла к длинным кремовым диванам, стоявшим друг против друга, с кофейным столиком посередине. На мраморном столике лежала кипа газет, она взглянула на верхнюю из них и ноги ее подкосились.

На первой странице вчерашней английской газеты была фотография сияющей Элизы Малколм в обнимку с довольным собою Максом Фостером на премьере его нового фильма, состоявшейся в Лос-Анджелесе. И здесь же, на первой полосе, фотография мрачного пожилого мужчины, мужа Элизы. В газете сообщалось, что Эндрю Малколм на следующее утро после премьеры подал на развод в связи с неверностью своей жены.

— Я подумал, что ты захочешь увидеть это в прессе, учитывая твою привычку верить кому угодно, но только не мне.

Мрачный недовольный голос проник в самое сердце Вероники, и ей стало трудно дышать.

Яростно выругавшись, Люк рванулся вперед и едва успел подхватить девушку — еще немного, и голова ее ударилась бы об угол стола. Он поднял ее на руки и уложил на диван, а затем расстегнул кофточку и откинул ее волосы с молочно-бледного лица.