Натали де Рамон - Принц в наследство

— Извини, я не знала, что ты придешь, я бы убралась…

Леон развеселился еще больше.

— Не королевское это дело, — сказал он, пристраивая фрукты и бутылки на столик. — Надеюсь, у тебя есть ванная?

— Да. — Я показала на дверь ванной. Я-то думала, что, как только мы попадем домой, сразу отправимся в путешествие по цветущим лугам к звездам…

— Какая малютка! Я полагал, что такие бывают только в анекдоте про купание слона, — заметил Леон, заглянув в ванную. — Приведу себя в порядок, а потом мы пойдем куда-нибудь и как следует пообедаем с моей королевой. Слушай, Катрин! Я попросил Франсуа доставить папашу Пешо в Шенонсо, и ведь он только завтра будет в Париже. — Леон вернулся в гостиную и полез в карман. — Кажется, рядом с твоим домом супермаркет?

Я растерянно кивнула.

— Там продают одежду?

— Да. — Наконец-то я поняла, в чем дело. — Пойдем, я куплю тебе нормальные брюки и рубашку, у меня есть деньги, ты не стесняйся, ты ведь наряжал меня не один раз.

— Спасибо, Катрин, я ужасно тронут, но сейчас мне нужны не деньги, а только ручка. — Он вытащил из кармана чековую книжку.

Я достала из ящика стола ручку и протянула Леону, заглядывая в чековую книжку с эмблемой и виньеткой очень крупного банка.

— Можно, я сразу полезу в ванну, а ты сама сходишь и все купишь? Я скажу тебе мои размеры.

— Я их помню: в плечах — пятьдесят второй, брюки — пятидесятый, рост сто семьдесят восемь, а обувь… Сорок первый или сорок второй?

— Сорок один с половиной, и вы не ошибетесь, моя королева. Если хочешь, себе тоже купи что понравится. Я поставлю на чеке подпись, а любую нужную сумму ты сама впишешь в магазине.

— Любую? Даже двести пятьдесят миллионов?

— Королевский размах, я понимаю, но тогда нам уже не на что будет пообедать. Моей королеве, к сожалению, придется ограничиться пятизначной цифрой. Увы. — Он вздохнул, расписался и протянул мне чек. — Приходи побыстрее, без тебя я чувствую себя полным идиотом. — Леон сунул книжку в ящик стола.

Я машинально взглянула на подпись, она была достаточно разборчивой: “Л.-Ж. де Коссе-Бриссак”.

— У тебя второе имя?

— Да, Жоффруа. Ну, Катрин, иди, пожалуйста, от меня прямо несет этим полицейским участком…

— И “де” перед фамилией?

— Катрин, я же представился тебе в первые минуты нашего знакомства! Что такого особенного в приставке “де”?

— Я думала, что ты портной…

— У писателей де Мопассана и де Сент-Экзюпери, даже у актера де Фюнеса, может быть “де”, но у портного — нет? А мой коллега, кутюрье де Кастель-Бажак? После всех революций и войн у многих людей ничего не осталось от предков, кроме этой приставки. Что же, теперь отбросить ее?

— Прости, я не хотела тебя обижать. Но у меня нет “де”…

— Господи, да что же это за муки такие! — Леон осторожно взял меня за плечи и, стараясь держаться на расстоянии, поцеловал в висок. — Ты моя королева! Тебе не нужно никакого “де”! Все, иди, пожалуйста, я ведь живой человек. — И он направился в ванную, оттуда послышались звуки воды.

Значит, Леон не просто портной, а кутюрье, да к тому же благородного происхождения? И сейчас этот кутюрье благородного происхождения моется в моей карликовой ванне, и ему не во что переодеться после водной процедуры. А я в замешательстве стою посреди свалки, в которую превратилась моя квартира.

Уборка потом, решила я и вдруг в стекле книжного шкафа увидела свое отражение. Да на мне же все еще подвенечный наряд Зигрено! Я стремительно стянула жилет и платье, обнаружив шелковый ярлычок, на который не обратила внимания утром, с изображением щита и на нем монограммы “М. Л.” и двух львов. Какая-то торговая марка, решила я, Леон наверняка знает, раз он кутюрье. “Вассалов” я тоже сняла, быстренько натянула первую попавшуюся юбку и блузку, а сверху надела плащ, сунув чек в карман. Прямо какой-то водевиль с переодеваниями!

— Мадемуазель Бриссон, — сладко обратилась ко мне консьержка, — поздравлять вас с замужеством или нет? Я не поняла.

— Я тоже, — беспечно, но честно призналась я.

Мадам Арима еще некоторое время поразмышляла над странностями жилички с третьего этажа, а потом вернулась к себе и углубилась в перипетии дневного сериала.

— Простите, мадам, — в окошко постучался утренний жених чудной жилички, — а мадемуазель Бриссон уже вернулась?

— Да, мсье, — скорбно ответила мадам Арима, — с каким-то небритым типом. Но несколько минут назад она куда-то ушла.