Дебби Макомбер: Список Ханны

— Назначить ей свидание… мне?

— Свидание с тобой. Ты молод, у тебя еще много лет впереди. — Он повторил слова Ханны. — Ты уже знаком с Уинтер. Если тебе так легче, начни с нее. Позвони ей.

— И что я скажу? Боюсь, что наши разговоры будут иметь одну тему.

Мы вспомним о Ханне, оба разрыдаемся, роняя слезы в суп, и разойдемся, не дождавшись второго.

— Откуда я знаю, что-нибудь придумаешь.

— Но мне захочется говорить о Ханне.

Ричи не находил это ужасным.

— И ей тоже. Они всегда дружили, с детства. Ночевали друг у друга, менялись нарядами. — Он вдруг заулыбался. — Однажды, когда мы были подростками, наши семьи отправились путешествовать на машинах. Остановились на краю кемпинга, туалеты находились далеко, на противоположной стороне. И вот среди ночи я услышал, как Ханна и Уинтер шепчутся. Им приспичило, — глаза Ричи хитро блеснули, — но не хотелось идти в туалет через весь кемпинг, и они решили сбегать в лесок рядом.

Я уже знал конец истории.

— Я подождал, когда они присядут, а потом осветил их фонариком.

Я усмехнулся. Ричи всегда был шутником.

— Не представляешь, как они завопили! Они перебудили пол-лагеря. Люди решили, что в кемпинг пробрался медведь. Такой переполох они подняли.

Ханна рассказала мне эту историю, когда мы с ней только начали встречаться. Прежде я находил это очень смешным. Но сейчас с трудом выжал улыбку. Может быть, Ханна права, пора мне снова научиться смеяться.

— Позвони Уинтер. — Ричи был настойчив.

Как будто это так легко. Я понятия не имел, что скажу, с чего начать.

— Ты часто ее видишь? — спросил я.

— Очень редко. Жизнь — странная штука, знаешь ли.

— Это ты мне говоришь?

— Наши семьи были очень дружны, когда мы были детьми. А сейчас, хотя работаем и живем в Сиэтле, и мы и она, встречаемся только на свадьбах и похоронах. — Он поморщился, сожалея о сказанном.

— У меня похожая история со своими кузенами. Каждый занят своими делами и заботами. Как-то разобщились, и теперь трудно восстановить связи.

— Позвони ей, — снова настойчиво сказал Ричи.

— Что ж, если мы с ней будем говорить о Ханне, может, все не так плохо.

— Но лучше будет… — И Ричи замолчал.

— Что?

— Зайди к ней.

— Домой?

— Нет… в этот ее ресторан. Не помню, как он называется.

— «Французское кафе».

— Да, вспомнил. Не знаю, почему она так его назвала. Наши корни в Англии, а не во Франции.

— Причина, наверное, в меню. Там подают вкусные круассаны.

— Ты хочешь сказать, что был там?

— С Ханной. Мы ходили несколько раз. Кафе находится на Блоссом-стрит.

— Слушай, старик, да это же недалеко отсюда! Ты можешь зайти вроде как между прочим, по пути на работу. Если позвонишь, это будет как-то нарочито. А зайти в кафе — это вполне естественно.

— Ты прав.

— Хочешь, пойду с тобой?

Нет. Не хватало еще, чтобы шурин держал меня за руку на первом свидании. Если получится, хорошо. А нет — так и не надо.

Мы приняли душ, переоделись и отправились на работу. Ричи — мануальный терапевт. Его офис находится к северу от центра, а мой здесь, на улице, которая выходит на Пятую. Блоссом-стрит в нескольких кварталах отсюда. Недалеко от Пилл-Хилл, где стоит шведский госпиталь и несколько других медицинских учреждений.

Мы расстались, и я быстрым шагом направился к кафе. Мой офис открывается в восемь, времени оставалось немного, а мне хотелось поскорее развязаться с этим делом. «Французское кафе» я увидел, едва завернув за угол Блоссом-стрит. Народ входил и выходил, по утрам кафе делало неплохую выручку. Ханна порадовалась бы за кузину. Мне нравилось это место, с полосатым навесом и столиками на улице. Уверен, что их не было, когда заходили мы с Ханной. К прилавку выстроилась очередь примерно в десять человек, я присоединился. Заметил, что обслуживают один кассир и одна официантка за прилавком. Нетерпеливо взглянул на часы — времени оставалось мало, но и уходить ни с чем не хотелось. За стеклянным прилавком был представлен большой выбор выпечки — от круассанов до пончиков и сладких булочек с изюмом и фруктами. Остановил выбор на латте с круассаном. Впрочем, мои мысли были не о завтраке. Когда наконец подошла моя очередь, у меня слегка кружилась голова и подташнивало от волнения.

— Кофе и круассан, — заказал я. Так будет быстрее.

— Кофе большой?

— Средний.

— Оставить место для сливок?

— Я пью черный.

Доставая бумажник и чувствуя, как участился пульс, спросил:

— Кажется, Уинтер сейчас нет? — В горле у меня так пересохло, что я с трудом выговаривал слова.