Венди Дулиган: Пояс целомудрия

Будь я проклят, если мы закончим медовый месяц как брат с сестрой только потому, что мне хватило глупости зажариться на солнце, думал он. Должен же существовать безболезненный способ заниматься любовью!

Поглядев на себя в зеркало над раковиной, Фрэнк увидел тонкие белые морщинки у глаз, напоминавшие трещины на запекшейся земле. Это было ничем не лучше разбойничьей маски, которая осталась бы на лице, если бы он воспользовался темными очками. Глаза были похожи на два кровоподтека. Пока Фрэнк стоял, любуясь своим отражением, кожа на его скулах натянулась и начался новый приступ озноба.

— У тебя есть что-нибудь от солнечных ожогов? — спросил он.

Экономная и благоразумная Джейн тут же принесла два обезболивающих крема и тюбик с желе алоэ.

— Ложись, я разотру тебя, — сказала она.

Фрэнк снял одежду с таким трудом, словно это была его собственная кожа, а не обычные тенниска и шорты. Но крем был приятный, а желе алоэ еще приятнее, их прикосновение было прохладным и заставило его вздрогнуть. Руки Джейн были нежными, бережными и бесконечно искусными.

Когда массаж закончился, Фрэнку хотелось спать, но он упрямо желал заняться с ней любовью.

— Как ты думаешь… ты смогла бы не касаться меня во многих местах сразу? — спросил он.

Джейн старалась изо всех сил, однако почти любое ее прикосновение причиняло Фрэнку не только удовольствие, но и боль. Она намазала ему нос белой мазью, после чего он стал напоминать клоуна, и Джейн захотелось рассмеяться в самый неподходящий для этого момент.

— Черт с ним, — внезапно прорычал он, — все надо делать правильно…

Приготовившись терпеть боль, которую причинял ему прямой контакт, Фрэнк опрокинул Джейн навзничь и медленными и осторожными движениями довел до желанного оргазма. Но достичь удовлетворения ему самому оказалось куда труднее, чем он рассчитывал. Самая нежная из ласк Джейн ощущалась слишком остро, чтобы ее можно было вытерпеть. В довершение беды оба они перемазались в креме с головы до ног и стали скользкими, как два угря.

— У нас есть еще завтрашнее утро, — наконец сказал он со вздохом и вытянулся на простынях.

Джейн жалела лишь о том, что не сумела заставить его кончить. Сама же она была полностью удовлетворена. Ей хотелось только одного: закрыть глаза и отправиться в страну снов. Стараясь не причинить Фрэнку новой боли, она поцеловала его, пожелав доброй ночи.

Устав метаться и ворочаться в поисках удобной позы, после полуночи Фрэнк встал и включил телевизор. Джейн то просыпалась, то снова засыпала, пытаясь не слышать жалоб на серость местной программы и регулярных сообщений о состоянии его ожогов.

В конце концов Джейн не выдержала, села на кровати и устроила первую в их совместной жизни супружескую ссору.

— Слушай, ты не мог бы помолчать, пока я сплю? — спросила она. — Пожалуйста!

На следующий день они, измотанные бессонной ночью, стояли в очереди на таможню, дюйм за дюймом подталкивая ногами багаж. Не успел Фрэнк с Джейн добраться до ворот, как в громкоговорителе что-то крякнуло, и невидимый диктор объявил, что в связи с поломкой кассового аппарата компания не может гарантировать пассажирам заранее приобретенные места. Это означало, что на одно место могли продать два билета.

— Пожалуйста, занимайте первые же свободные кресла, — повторил диктор.

На трапе возникла толчея, в результате которой Фрэнк и Джейн потеряли друг друга. Фрэнк очутился в центральном салоне. Следующее свободное кресло было далеко впереди. Опустившись рядом с каким-то строгим бизнесменом, Джейн довольно вздохнула, приняла две таблетки аспирина от головной боли и задремала.

Пересадка была такой же шумной и бестолковой, как во время их полета на острова. Хотя на сей раз молодожены сидели рядом, казалось, что им не о чем разговаривать. Фрэнка еще беспокоили ожоги, а Джейн по-прежнему хотела, чтобы ей не мешали спать.

Они прибыли в Детройт с часовым опозданием. За время их отсутствия из Канады пришел холодный циклон, подтвердив предсказание Фрэнка о минусовой температуре. Когда они в обычной для аэропорта суматохе пытались получить свой багаж, кто-то удивленно окликнул Фрэнка по имени. Они с Джейн обернулись и оказались лицом к лицу с пышной самоуверенной блондинкой в рыжевато-коричневом платье фасона «сафари». Блондинку сопровождал смуглый мужчина сардонического вида, на обоих плечах которого висела дорогая фотоаппаратура. Женщину Джейн не узнала, однако лицо мужчины показалось ей очень знакомым. У нее расширились глаза, когда блондинка обвила шею Фрэнка руками и поцеловала его в губы.