Белинда Джонс - Клуб «Калифорния»

— Может, нам стоит пожалеть Элизу. — Саша выдвинула довольно спорное утверждение, пока мы прятались за телефонными кабинками, чтобы избежать дальнейших столкновений с надоедливыми отпускниками. — Поехать с тремя едва знакомыми девушками к четвертой, с которой никогда не встречалась. Она, наверное, боится быть липшей.

Мы с Зои строго посмотрели на Сашу. Наш взгляд означал «черт побери, ты, на чьей стороне?!».

— Извините, — нерешительно промямлила Саша.

— Эй, вон они! — Зои подала сигнал тревоги.

— О боже! — вздохнула я.

— Спокойствие, только спокойствие, мы знаем, что делать, — заверила меня Зои.

Я почувствовала, как к одной моей руке прикасаются длинные прохладные Сашины пальцы, а вторая сжата Зои так, что ощущала толстые, грубоватые кольца на ее руке. Я верила в их поддержку. Одно из наиболее значимых качеств лучшей подруги — готовность уничтожить твою соперницу. Мои подруги обладали им в полной мере. Когда Элиот впервые решил познакомить меня с Элизой, я упросила их пойти со мной, и они сразу же согласились. Мы заранее прибыли в бар, выбрали стратегически выгодную позицию в глубине и сели плечом к плечу, будто Элиот был заложником, которого вот-вот выведет к нам захватчик. Я страдаю близорукостью, так что на сто процентов полагалась на зрение моих подруг и исчерпывающие злобные характеристики.

— Она какая-то оранжевая, — положила начало Зои, как только они вошли. — Плохо нанесла автозагар, наверное, не встряхнула перед употреблением.

— Во что она одета? — спросила я, сердце бешено билось.

— Вся в черном, — встряла Саша.

— Классика в стиле Одри Хепберн или дешевка? — мне нужны были подробности.

— Дешевка. И черный разного оттенка. Плохо сочетается. Брюки из застиранной джинсовой ткани, знаешь, такой, со слегка зеленоватым оттенком.

Я активно закивала.

— А еще акриловый кардиган, черный с красноватым отливом.

— Фигура?

— М-м-м… — Зои и Саша не могли, казалось, подобрать слов.

— Что? О нет! У нее хорошая фигура?! — воскликнула я.

— Сложно сказать, — дипломатично отозвалась Саша.

— Волосы?! — рявкнула я, требуя продолжения.

Элиот и Элиза приближались, и мне нужно было под конец что-нибудь отрицательное.

— Как будто она красилась и теперь корни отросли, — сказала Саша, бросив на них взгляд украдкой.

— Нет, у нее секущиеся кончики! — ликовала Зои. — Целых три сантиметра!

Я уже слышала голос Элиота. В ответ забурчал мой живот.

— Что еще? — поторопила я их.

Остались считанные секунды.

— Ей нужен педикюр! — Это были последние слова Зои по этому поводу.

Сегодня Элиза была обута в сапожки на высоких каблуках, на ней было длинное пальто, которое скрывало до безобразия отличную фигуру, а на горле — мохеровый шарф, от которого обычно начинается раздражение на коже. Добро пожаловать в Великобританию в марте!

— Что это с ее кожаными перчатками а-ля гестапо? — прошипела Зои.

— Должно быть, они новые, потому что она их постоянно поправляет, — сделала вывод Саша.

— У меня от них мурашки бегут. — Зои вздрогнула. — Она выглядит так, будто собирается задушить кого-нибудь.

— Хоть бы себя, — пробормотала я и только потом поняла, что это физически невозможно.

Я уговаривала себя — ну давай, улыбнись через силу.

— Элиза! Как я рада тебя видеть! — просияла я.

Радость моя не была притворной. Я разглядела, что она все еще оранжевого цвета. Прижалась щекой к ее бронзовой щеке, но поцелуй послала прямехонько Элиоту.

— Лapa! — широко улыбнулся он, когда наши глаза встретились. — Иди сюда!

Он обнял меня.

Так всегда. Всегда попадаюсь на эту удочку.

Хотя он самым последним присоединился к нашей компании, но знала я его дольше всех. Мы учились в одном университете. Но встречались редко, так как он корпел над программированием, а я рассекала по факультету искусств в нарядах от Эмилио Пуччи, давно вышедших из моды. На самом деле я впервые увидела его на каком-то из выступлений. Он играл на барабанах в абсолютно безнадежном студенческом оркестре. Я всего лишь хотела увидеть, кто создает такой ужасный шум, от которого уши сворачиваются в трубочку, и была очарована. Его рыжеватые волосы были растрепаны, словно он только что вылез из кровати. И мне захотелось залезть в эту кровать. Вместе с ним. Вот ведь ирония судьбы. Сейчас-то я уже знаю, что когда он на самом деле встает с постели, то волосы у него гладкие и прилизанные, отчего он похож на филина.

Все остальные в оркестре играли кто в лес, кто по дрова, не попадая в ноты. И только Элиот придерживался четкого ритма и полностью отдавался музыке. Время от времени он ловил чей-нибудь взгляд и улыбался так широко, что на щеках появлялись ямочки, и хотелось ответить ему тем же, просто глядя на него. Я была поражена. С тех пор, если я не видела его, мнекак будто чего-то не хватало. Я медленно цедила кофе, глядя на него с приятелями, и мне было интересно, как звучит его голос и что он там говорит… Я так хотела, чтобы он обернулся. Когда он это делал, я мысленно посылалаему признания в любви. Хотя обратно он мне их не отправлял, но иногда улыбался. И если это случалось, то не было на занятиях по истории искусств болееокрыленной студентки, чем я.