Сандра Мартон - Бухта Аполлона

Мария отступила, пропуская Алекса в свое жилище:

— У вас есть пять минут.

Он стремительно вошел внутрь, неся с собой запах холода и ночи. Мария повернулась к нему лицом, скрестив руки на груди, и выразительно посмотрела на настенные часы за его спиной.

— Прошло десять секунд. Вы теряете время, ваше высочество.

— То, о чем я должен сообщить тебе, займет больше пяти минут.

— Тогда поторопитесь. Через пять минут я позвоню в полицию.

Рука Алекса непроизвольно обхватила ее запястье. Он притянул Марию к себе, и его глаза сделались почти черными от ярости.

— Попробуй только! И я дам интервью всем таблоидам, в котором поведаю, как Мария Сантос пыталась заполучить заказ на пятьсот тысяч долларов, соблазнив наследного принца. — Он улыбнулся. — Представляю, с какой жадностью они набросятся на эту информацию.

Мария побледнела, но тут же воинственно вскинула подбородок:

— Не пытайся запугать меня! Ты не прибегнешь к этому грязному способу! Ты сам не захочешь, чтобы подобные слухи о тебе появились в прессе.

— Мне не привыкать, мисс Сантос. Это часть моей жизни. Кроме того, мне будет отведена роль добродетельного принца, вовремя обнаружившего продажность на вид вроде бы добродетельной особы и прогнавшего злодейку прочь. — Очередная холодная усмешка искривила его губы. — Они съедят тебя живьем. Как ты думаешь, какова будет реакция на это той горстки респектабельных клиентов, которых тебе удалось заполучить?

Мария выдернула руку.

— Ustedesuncochon!Uncochonmalnacido! — прошипела она.

— Никак нет. Если бы я был той самой грубой, невоспитанной свиньей, о которой ты говоришь, я бы сказал все, что о тебе думаю, еще тогда, восемь недель назад, а не просто выставил тебя из своей квартиры!

Краска стыда залила щеки Марии. Она не ожидала, что Александрос так хорошо знает испанский.

— Неправда! Тогда ты не отказал себе в удовольствии сказать, кем меня считаешь. Теперь моя очередь. Однако до вызова полиции осталось четыре минуты. Избавиться от тебя стоит даже скандального обращения к прессе.

— Что ты так нервничаешь, Мария? Твой любовник должен вернуться?

— Что?!

— Твой любовник, Хоакин, кажется, должен вернуться?

Хоакин! Подсказанная идея была такой замечательной, что Мария едва не рассмеялась:

— Это не твое дело.

— Ты права. Конечно не мое. — Алекс пересек комнату и подошел к окну, из которого был виден его лимузин. — Я немного понаблюдал за тобой этим вечером из машины. Прости за любопытство.

Мария тоже подошла к окну. Невероятно! Не мог же его высокомерное высочество опуститься до того, чтобы холодным снежным вечером следить за тем, что происходит за ее окном!

Значит, эта огромная, неуместная здесь машина принадлежит Александросу? Разъяренная до предела, она резко повернулась к незваному гостю:

— Ты сидел в машине и шпионил за мной?

— Тебе нужно повесить занавески, — насмешливо растягивая слова, заметил Алекс.

— Ты… Вы… — Мария указала на дверь. — Убирайся вон из моего дома!

Алекс не сдвинулся с места. Вместо этого он снова засунул руки в карманы пиджака и окинул ее долгим пристальным взглядом.

Мария определенно не была одета как женщина, ожидающая визита любовника. Ее мешковатый спортивный костюм явно знавал лучшие времена, ноги были босые, волосы — копна растрепанных кудрей.

Внутренности Алекса стянулись в тугой узел.

Он помнил эту роскошную копну. Тогда эти великолепные длинные локоны обрамляли ее лицо, на ней был его халат, в котором она утопала, но при этом выглядела безумно сексуально. Может быть, ему так казалось, потому что он знал, что скрывается под этим халатом — стройное тело с нежной золотистой кожей, маленькие дерзкие груди, тонкая талия, женственный изгиб бедер…

Ее лицо было прелестным — лучистые глаза, бархатная кожа без макияжа, полные розовые губы без всякой помады, припухшие от его поцелуев…

При этом воспоминании внизу живота Алекса потяжелело, и некстати накатившее желание грозило выдать его.

Он по-прежнему хотел эту женщину. Невероятно!

Алекс стыдился признаться в этом даже самому себе — какой мужчина может желать женщину, так бессовестно использовавшую его? Мария сделала из него дурака, и теперь его черед посмеяться над ней. Она задолжала ему. Пока он не сквитается с ней, память об этом унижении будет отравлять ему жизнь.

И Алекс знал, что нужно предпринять, чтобы избавиться от унизительных воспоминаний, — нужно снова уложить Марию Сантос в постель. Прижать ее тяжестью своего тела, заставить кричать от наслаждения, а самому взирать на это с бесстрастным, но пристальным вниманием. Чтобы снова не допустить игры — фальшивых стонов и других уловок. Она должна безумно захотеть его, сгорать от желания.