Карин Матч: Рай для Евы

Ева скорчила гримаску:

— Я так и думала! Парочка туристов еще так-сяк, но столько!

Джо неловко поежился, но заставил себя рассмеяться:

— Эй, это не туристы! Да и тебе станет повеселее, когда такая компания прикатит сюда! Лорел не для одной себя старается!

Ева хорошо понимала, что отцу в общем-то все равно, сколько народу приедет на ранчо вместе с Лорел. Он всегда советовал ей приезжать с друзьями, большой шумной компанией. «У нас полно места», — обычно добавлял отец, сам любитель повеселиться. Порой одиночество ему было в тягость. Что же касается Евы…

— Ненавижу всех этих людей! — с ожесточением буркнула она. — Мне тошно от одной мысли, что кто-то чужой будет бродить по Мангунгу! Лично мне вся эта компания даром не нужна!

Джо перестал смеяться, глубокая морщина залегла между его бровей.

— Нельзя же так, Ева! Ты не должна к Ним относиться подобным образом. В конце концов, тебе нужно больше бывать на людях, завести друзей — это просто необходимо в твоем возрасте. Конечно, я заметил, ты не любишь развлекать гостей, но почему бы не придумать что-нибудь интересное? Например, взять машину и махнуть на танцы в Окаихау? В конце концов, двадцатилетней девушке должно быть свойственно желание принарядиться, потанцевать в компании молодых людей. Познакомишься с кем-нибудь…

— Познакомишься? — Она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. — Тогда, может, заодно скажешь с кем? Будто от желающих отбою нет, честное слово! Я ведь не Лорел, папочка, меня внешностью, как говорится, Бог обидел. А если честно, я вообще не представляю, о чем с ними можно говорить. И у меня нет ни малейшей потребности принарядиться, потанцевать с молодыми людьми! Я совершенно счастлива, а значит, не о чем и говорить!

В который раз Джо пожалел, что дочь так беспощадна к своей внешности. Да еще эта ее постоянная готовность добродушно поиздеваться над тем, как ее обделила природа! Сколько же можно, в сердцах подумал Джо. Такое поведение Евы его уже давно тревожило, но теперь, он чувствовал, начинало действовать на нервы. Однако сейчас он решил не обращать на это внимания, чтобы не потерять нить разговора. Сделав вид, что ее слова его не тронули, Джо упрямо продолжал:

— Может, ты и счастлива, но все равно, я считаю, что для девушки твоих лет противоестественно вести такой образ жизни, да из года в год много лет подряд. Не можешь же ты прожить так всю жизнь, верно? Ева, девочка, ты ведь и сама это понимаешь!

— А почему не могу?

Джо с трудом перевел дыхание. Вот и представился подходящий случай, подумал он, объяснить этой глупышке то, что давно не давало ему покоя. Он насупился:

— Да просто потому, радость моя, что я, видишь ли, не вечен. Так что в один прекрасный день ты останешься одна и тебе придется позаботиться о себе! Но не можешь же ты здесь остаться совсем одна! Иначе… — Он прикусил язык.

Ева простодушно смотрела на отца. Джо понял — она пока не догадалась, о чем он хотел сказать.

— Иначе что? — полюбопытствовала дочь.

Джо промолчал. Повисла напряженная тишина.

— Папа! Нет, ты не можешь! Неужели ты собираешься продать Мангунгу?!

Отец упорно продолжал молчать, глядя пустыми глазами в темноту, где на горизонте угрюмо высились черные силуэты гор.

— Папа! — Ева повернулась к нему. В ее голосе был страх, и тот же страх Джо увидел на лице дочери.

— Ева, я старый человек. Больше того, я старик, хотя ты, возможно, так не считаешь. Только мне уже не по силам тащить на себе этот воз.

— Но… но ведь Мангунгу принадлежит нашей семье добрых две сотни лет, с тех еще времен, когда здесь появились первые переселенцы! Когда в Новой Зеландии основали первую методистскую общину! — Ева подбежала к отцу, опустилась возле его ног на колени. — Вспомни, ведь даже знаменитый Договор Вайнтанги был подписан именно здесь, в Мангунгу, на нашем ранчо! Папа, ты не можешь продать его! Ты не можешь, не можешь этого сделать!

Джо тяжело вздохнул:

— Я знаю, как ты его любишь, Ева! Знаю, как гордишься, что оно принадлежит нам, но, пойми, у нас нет другого выхода! Наследника-сына у меня нет, только вы с Лорел. В один прекрасный день ты поймешь это, как понял я, и тоже смиришься. Поверь, мне нелегко говорить о продаже ранчо, но мы не в силах сохранить Мангунгу. Я и так слишком долго за него цеплялся. Но чтобы жить тут дальше, необходимо осуществить чертову пропасть всяких дел: провести большой ремонт, купить новое, усовершенствованное оборудование. Все это накапливалось уже давно, пока наконец не рухнуло на меня, как снежная лавина. Я просто не могу… мне не по силам. Но одно могу тебе обещать: я не продам Мангунгу, пока за него не дадут настоящую цену.