Лина Мерканто - Образец женской логики

Ранним утром, только что заступив на дежурство, полицейский дорожного патруля отправился в первый объезд своего участка шоссе София — Варна. Магистраль в этот час была еще пустой, редкие машины не мешали ни друг другу, ни ему. Он очень быстро добрался до 86-го километра, и тут ему пришлось остановить свой мотоцикл.

Приткнувшись к краю поля, засаженного подсолнухами, стояла роскошная черная машина с иностранным номером. В машине как будто никого не было, рядом — тоже. Дежурный медленно подошел и заглянул внутрь.

На откинутых сиденьях лежали двое: молодой смуглый мужчина и совсем юная девушка, лицо которой было закрыто волной золотистых волос. Они были совершенно неподвижны. Дежурный забеспокоился, но это длилось не больше секунды. Девушка повернулась во сне, предоставив ему возможность любоваться не только длинными стройными ножками, но и крошечными трусиками нежно-фиолетового цвета.

Полицейский вздохнул, сожалея, что не находится в машине на месте этого парня. Впрочем, сокрушенно подумал он, такова жизнь — одним все, другим ничего. И, зловредно улыбаясь, решительно постучал согнутым пальцем в стекло…

День стремительно угасал. В распахнутые окна струился одуряющий аромат роз. Свежий ветер с моря не принес облегчения. Наступило самое нелюбимое им время суток. Сумерки, серая обволакивающая муть, когда в каждом звуке чудится что-то зловещее, а каждая тень таит угрозу. В такие минуты он старался не быть один, но сегодня сама мысль о том, чтобы нарушить уединение, казалась ему невыносимой.

Произошло то, что никогда не должно было произойти. Она все видела. Виола. Тиминушка. Дочь. Он как раз почувствовал приближение долгожданного оргазма и судорожно вцепился в волосы стоящей перед ним на коленях обнаженной девицы. Другая, извиваясь, трясла перед его лицом гигантскими грудями размером с хорошую дыню, а он все пытался поймать губами ускользающий пунцовый сосок. Откуда-то сзади доносились неистовые стоны. Атанас в своем репертуаре.

Он скорее почувствовал, чем услышал прерывистое: «Па-па!» Она стояла в дверях, такая хрупкая, беззащитная. В широко открытых глазах цвета лесных фиалок стояли ужас и боль. Но он ничего уже не мог изменить. Извержение вулкана, раскаленная лава, захлебывающаяся девица у его ног. Когда он пришел в себя, дочери в комнате уже не было. Он отпихнул от себя ставшее сразу же ненужным тело и, на ходу натягивая халат, бросился за ней. Наверху, в комнате дочери, щелкнул замок.

Он нерешительно подергал ручку ее двери, вполголоса позвал:

— Тиминушка, девочка моя!

Тишина. Ни звука. Да и что он может сказать ей сейчас? Что все в жизни повторяется? Что двадцать лет назад точно в таком же недвусмысленном положении его застала в подсобке бара ее мать? Он тогда потерял ее навсегда. Она уехала, чтобы никогда больше не вернуться. Теперь он этого не допустит. Дочь слишком дорога ему.

Да и нечего ему опасаться. Вилла надежно охраняется. Мышь не проскочит, не то что девятнадцатилетняя девушка. А завтра он поговорит с ней, постарается ей все объяснить. Она уже не ребенок, должна понять, что ее отец еще не стар и зов естества еще силен в нем. Она поймет, должна понять, не может не понять.

Лоб налился свинцом, руки мелко задрожали. Он отхлебнул виноградной ракии прямо из бутылки и откинулся на спинку кресла.

Решение пришло внезапно. Бежать из этого дома и немедленно. Завтра будет поздно. Придется выслушивать бессвязные объяснения отца, делать вид, что ничего не произошло. Она снова увидит наглую ухмылку на лице Атанаса, верного Санчо Пансы ее отца, который не раз уже намекал ей, что имеет на нее виды и дело совсем за малым. Если это правда, то лучше уж наложить на себя руки. Перед ее глазами возникло его огромное мускулистое тело, сплошь покрытое черными волосами. Она на миг представила себя на месте той девушки, почувствовала его лапы на своем теле, услышала его хриплое рычание. Спазм перехватил горло. Нет, нет! Бежать и немедленно!

Виолетта быстро побросала в рюкзачок кое-какие вещи, сгребла, не глядя, свои нехитрые драгоценности из шкатулки и рассовала их по карманам. Денег все равно нет, так хоть это. Все дорогие украшения, которые дарил ей отец, остались лежать нетронутыми в ящике туалетного столика.

Повязав голову платком, чтобы хоть как-то прикрыть свои роскошные золотистые волосы, Виолетта подкралась к двери и прислушалась. Вроде все тихо. Она приоткрыла дверь и выскользнула на лестницу. Никого. И все лампы потушены. Какое счастье! Она бесшумно заперла дверь на ключ, спустилась вниз и притаилась за раскидистой пальмой в кадке.