Джулия Милтон - Слишком влюбленная

— Ого, какой задор! — усмехнулась она. Ладно, подруга, больше не буду. Ты и в самом деле уже не маленькая девочка. Да, а как там наш Люк? Писем от него до сих пор нет?

Шеннон сокрушенно покачала головой.

— Боюсь, его увлечение эпистолярным жанром сошло на нет. Или внимание переключилось на другую загадочную красавицу.

— Ты только не огорчайся, — попыталась ободрить ее Сусанна. — Значит, не судьба.

— Угу… — не сумев скрыть расстроенных ноток в голосе, отозвалась Шеннон. Без видимых причин она вдруг почувствовала себя несчастной и обманутой.

Однако выводы подруг оказались преждевременными. Письмо от Люка пришло, хоть и с большим опозданием. Выяснилось, что он несколько недель провел в заграничной командировке, выполняя очередное задание редакции. Поэтому-то и не смог сразу ответить на послание Шеннон, за что просил прощения.

С замирающим сердцем Шеннон несколько раз перечитала драгоценные строки. Невероятно, но впечатление, произведенное еще первым, письмом, только усилилось! Она ни разу не видела этого человека, не слышала даже голоса, но чувствовала к нему такое сильное влечение, какое до сих пор не испытывала ни к одному знакомому мужчине. Люк словно околдовал ее, заставляя день и ночь думать только о нем. И у Шеннон не было ни малейшего желания бороться с наваждением.

— Поздравляю, — суховато произнесла Сусанна, узнав о письме. — Твой загадочный Люк все-таки вспомнил о тебе.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарила Шеннон.

Памятуя о том, что Сусанне больше по душе Эрик, она не спешила делиться с подругой тайными мыслями. И уж тем более радостью, испытанной при получении именно этого письма.

Сусанна бегло просмотрела страницы, исписанные твердым мужским почерком.

— Так-так… Ого! «Нам часто хочется, чтобы человек соответствовал тому стереотипу поведения, который навязывает ему общество, — зачитала она. — Если ты боксер, будь груб и жесток, Если фотохудожник — наивен и романтичен. Однако прежде всего мы — люди, самые загадочные создания на планете. И мы, сложнее любых, даже самых изощренных схем…

Шеннон вспомнила цитируемый абзац. Здесь Люк отвечал на ее вопрос, каким образом ему удается сочетать и любить два, казалось бы, абсолютно несовместимых занятия.

— Красиво сказано, правда? — задумчиво произнесла она. — Мне очень нравятся эти строки. Я почти выучила их наизусть.

Сусанна пожала плечами.

— Да, неплохо. Еще два или три таких письма, и твой Люк добьется своего.

Шеннон непонимающе посмотрела на нее.

— Что ты хочешь этим сказать?

— О, ничего особенного, — пожала плечами подруга.

— Пожалуйста, договаривай. Я не понимаю твоих намеков.

Сусанна прямо и зло посмотрела на Шеннон.

— Неужели ты не замечаешь, что тебе попросту дурят голову? Этот умник нарочно выискивает красивые цитаты из умных книжек и старательно переписывает их каллиграфическим почерком. А ты, наивно принимая ложь за правду, таешь над ними и грезишь об их авторе.

Шеннон запротестовала:

— Ничего подобного!

— Вот только не надо принимать оскорбленный вид, — насмешливо попросила Сусанна. — Тебе не идет. Думаешь, я ничего не замечаю? Да от тебя целыми днями только и слышно: Люк, Люк… Призналась бы откровенно, что влюбилась по уши и тебе не терпится увидеться с бесконечно обожаемым Люком. А разговоры о том, что первое свидание якобы может все испортить, не более чем глупое позерство…

Вот только не понимаю, с какой стати тебе вздумалось рисоваться передо мной? Поискала бы более благодарного зрителя. А еще лучше, перестала бы морочить голову мне и Эрику и назначила бы встречу своему воздыхателю. И, убедившись в моей правоте, послала бы незадачливого писаку ко всем чертям и обратила бы внимание на действительно достойного парня.

Шеннон почувствовала, что резкие высказывания подруги задели ее за живое. Возмущенно она воскликнула:

— Какое право ты имеешь обвинять человека во всех смертных грехах, если даже ни разу его не видела? За что ты так невзлюбила Люка?

Что он сделал тебе плохого?

— Лично мне — ничего.

— Но за что же тогда ты его так ненавидишь?

Сусанна вспыхнула.

- 'За то, что своими кривляньями на бумаге он преграждает путь другому, более подходящему тебе человеку. Ты так благосклонно отзывалась об Эрике, а стоило прийти этой злосчастной писульке, моментально забыла о нем!

Нет, я решительно не понимаю, как можно быть настолько слепой, чтобы не замечать счастья, которое само плывет в руки…