Марион Леннокс: Леди Мармелад

— У меня… был ребенок; он… умер. В Австралии. До того как я приехала сюда.

— Сочувствую, — тихо сказал доктор, но Джессика уже закрыла глаза.

После смерти Доминика она почти не спала, и теперь ее измученное тело молило об отдыхе.

На шестой — или седьмой? — день Джессика открыла глаза и впервые сознательно оглядела комнату. Это не больничная палата.

Медсестра отсутствовала. В роскошно обставленной спальне сидела у окна пожилая леди, чье лицо, носившее следы былой красоты, уже было знакомо Джессике.

Ей показалось, что по лицу женщины текут слезы. Она плачет? Почему?

— Что случилось? — слабым голосом спросила Джессика, и леди повернулась. Печаль на ее лице сменилась тревогой.

— О, дорогая. Не вам спрашивать об этом.

Взгляд Джесс блуждал по комнате. Вероятно, она все еще грезит.

— Где я?

— В королевском дворце Альп'Азури.

— Та-а-ак. — Джессика помнила, где она: в крошечной европейской стране, которая славится по всему мире прекрасной пряжей и замечательными ткачами, и она приехала сюда, потому что…

Потому что ей надо закупить ткань и пряжу. В памяти всплыл разговор с двоюродной сестрой Корделией.

— Поезжай, дорогая. Найди поставщиков. Это поможет тебе забыть о твоем горе.

О Доминике? Разве его можно забыть? Но сейчас не время думать о нем.

— Почему я не в больнице?

Лицо пожилой дамы потемнело.

— Вы помните, что произошло с вами?

— Нет, — солгала Джесс.

Увидев, что лицо собеседницы болезненно исказилось, она добавила:

— Я смутно помню голубую спортивную машину, которая мчалась прямо мне навстречу.

— Это была машина Сары, — сказала пожилая дама. — Леди Сара была невестой моего сына.

Была. Ком встал у Джессики в горле.

— Я… Сара… погибла? — с ужасом спросила она.

— Она умерла мгновенно. Вероятно, вам спасло жизнь то, что вы успели остановиться. Зацепив вашу машину, Сара рухнула с обрыва в море.

— Нет…

— К сожалению, это так, дорогая.

Джессика закрыла глаза. Смерть следует за ней по пятам. Доминик, теперь это….

Не думай о смерти, приказала она себе, иначе ты сойдешь с ума.

— Но почему я в королевском дворце?

— Это мой дом. Моего сына и внука… во всяком случае, пока. Пресса проявляет огромный интерес к этой трагедии, и, так как доктор Брие сказал, что ваши травмы не очень серьезные, мы решили, что здесь вам будет спокойнее.

— Интерес прессы. — Джессика побледнела. — Леди Сара… Ваша будущая невестка. Значит, ваш сын…

— Рауль, принц-регент Альп'Азури. По крайней мере, сейчас. Я Луиза д'Апержан. Мой сын Рауль Луи д'Апержан — второй претендент на престол по мужской линии. Он… он должен был наследовать регентство, если бы женился на леди Саре.

— И я убила его невесту, — в ужасе прошептала Джесс.

— Сара сама убила себя. Вы здесь ни при чем. — Низкий мужской голос заставил их вздрогнуть.

В дверях стоял мужчина, которого она прежде не видела.

На нем были светлые брюки, темная спортивная рубашка и кроссовки. Он… королевской крови?

Возможно, она бы так не подумала, если бы не лежала под бархатным балдахином в спальне сказочного замка.

Несмотря на обычную одежду, в самом мужчине было мало обычного — высокий, темноволосый, с превосходно развитой мускулатурой. Выразительные черты худощавого лица казались высеченными из мрамора. Из-под тяжелых век смотрели властные пронизывающие глаза. Казалось, его окружала аура силы и власти.

Неужели он в самом деле принц? Загорелая кожа приобрела цвет бронзы, глаза окружены сеточкой мелких морщин, словно у человека, проводящего много времени на ярком солнце; длинный тонкий шрам пересекает подбородок. А руки… Это не руки принца. Они знают, что такое труд.

Ничто в облике мужчины не говорило о легкой жизни. Джесс изумленно и, пожалуй, немного испуганно смотрела на него.

Но затем он улыбнулся, и ее страх мгновенно исчез. Невозможно бояться человека, у которого такая обаятельная улыбка.

— Доброе утро, — мягко проговорил он. — Вы, должно быть, Джессика. Как самочувствие?

— Я… Да, я Джессика и чувствую себя прекрасно. — Непроизвольно она натянула одеяло до самого подбородка. Почему? Он не пугает ее, но в прозрачной ночной рубашке, с взлохмаченными короткими кудряшками и веснушчатым лицом без намека на косметику она чувствует себя двенадцатилетней девчонкой.

— Я Рауль, — представился он.

Джессика уже догадалась.

— Ваше… ваше высочество.

— Рауль, — настойчиво повторил он, и она почувствовала, что в его голосе прозвучало легкое раздражение.