Кара Уилсон - Гордая женщина

— А что ты имел в виду, сказав, что полюбил меня раньше, чем я тебя?

— Мне нравится, — прошептал он, — смотреть на мир, когда ты рядом. Я никогда еще не был так спокоен. Мы просто созданы друг для друга, не так ли, любовь моя?

— Ответь же мне, — настаивала Зен, нежно глядя в его лицо.

— Когда Элен и Дэйвос начали встречаться, тебе исполнилось то ли семнадцать, то ли восемнадцать лет. Моя яхта стояла у причала, и они захотели покататься. Мы вошли в море, хотя мне показалось, Элен не любила воды.

— Действительно, не любила, но всегда поступала так, как хотел Дэйвос, — подтвердила Зен.

— В тот памятный для меня день яхта неожиданно накренилась, и сумочка Элен упала и раскрылась. Из нее высыпалось все содержимое, в том числе фотокарточка девушки в бикини. Я спросил, что это. Это была ты! Элен и Дэйвос собирали вещи и не заметили, как я спрятал фотографию в карман.

— Воришка! — Зен затрепетала от радости.

Дэймон потянулся за пиджаком, вынул из кармана бумажник и, покопавшись, извлек потрепанную карточку совсем молоденькой Зен, улыбающейся прямо в камеру. Он вытряхнул содержимое бумажника на кровать, так оказались еще снимки Зен и одна газетная вырезка с ее же фотографией перед отъездом в Ирландию.

— Вот и все, что у меня сохранилось от девушки, которую я любил, — сказал Дэймон с горечью. — Мне было неловко, что я люблю восемнадцатилетнюю девушку, но я ничего не мог с собой поделать. Затем, когда тебе исполнилось девятнадцать, я увидел тебя на соревнованиях по плаванию в колледже.

Уже тогда я желал тебя, как не желал ни одну женщину.

— Как жаль, что я не знала об этом!

— О Боже! — простонал Дэймон, покрывая поцелуями ее грудь. — Тогда я не хотел, чтобы ты знала. И никто не знал. А когда я познакомился с тобой, то сделал вид, что вижу впервые.

Они вновь погрузились в глубокое молчание, пока Зен осмысливала услышанное.

— Дэймон, твоя мать как-то раз подошла ко мне во время тяжбы за права на Дэвида, но я подумала, что София хочет сделать мне больно. Я была тогда молодой и слишком страдала от несчастной любви к тебе. Теперь я понимаю, что она, возможно, пыталась наладить наши отношения.

— Я давно простил мать, видел, как она мучается, позволив Дэлии травить тебя. Но я отметал все ее попытки заставить меня разыскивать тебя. Не знаю, почему. Думаю, что просто был слишком упрямым и гордым и не хотел признать, что неправильно поступил, отпустив тебя в Ирландию. Потом, когда ты вернулась, я твердо решил, что сдвину землю и небо, если потребуется, чтобы ты вновь стала моей. — Он тихо засмеялся. — Должен признать, что с помощью Дэвида это оказалось намного проще.

— Хитрец!

Он кивнул.

— Ангел, твое платье может помяться. Давай я раздену тебя?

Зен позволила снять с себя платье и осталась в наполовину спущенной розовой шелковой сорочке, таких же трусиках, розовых подвязках и чулках.

Дэймон непослушными пальцами расстегивал многочисленные крючки.

— Это вся одежда, на которую может претендовать жена миллионера Дэймона Аристидиса? Серьги в ушах — и больше ничего? — рассмеялась Зен, когда Дэймон, сняв с нее все, растянулся рядом.

— Да! А теперь чтобы заставить тебя перестать смеяться... — Дэймон с дьявольской ухмылкой припал к ее губам, и Зен сразу стало не до смеха. Его язык проник в рот, коснувшись языка. Руки Дэймона начали жадно ласкать тело, проникая в самое сокровенное место, и Зен задыхалась от наслаждения при каждом прикосновении его рук и губ.

— Дэймон!.. — Зен не узнала своего голоса. Казалось, он доносился откуда-то извне и принадлежит не ей. Она открыла глаза и встретила его пристальный взгляд, который завораживал ее мысли и волю.

Изумительные, сладостные ощущения возникали одно за другим с невероятной быстротой. Зен растворилась в любимом душой и телом. Вновь и вновь он возбуждал ее утонченными ласками, а затем успокаивал, заглушая ее неутоленное желание только затем, чтобы вновь привести в неистовство.

Наконец Дэймон полностью овладел Зен. Его толчки, размеренные и мощные, заставляли Зен вскрикивать от восторга всякий раз, когда он входил в нее. Она вцепилась в плечи Дэймона, словно утопающая в бурном море.

По мере того как его движения становились более резкими и частыми, Зен окончательно потеряла голову. Казалось, она вздымается на крутой волне. Внезапно Дэймон замер, и она застыла на самом высоком гребне в предвкушении чего-то необыкновенного. И вот последовало ни с чем несравнимое наслаждение, а затем ощущение, будто она проваливается в бездонные глубины, и наконец, покой в объятиях Дэймона.