Кей Мортинсен - Ледяная страсть

— Не поезда, а деревья. Много деревьев, горы и поля цветущих маков.

— А папа тебя даже не поругал.

— Как же! Он просто рвал и метал, а потом заставил меня все закрасить.

Миранда вспомнила, как жестко воспитывал Марка его целеустремленный и напористый отец. А Марку вовсе не было дела до спортивных игр, к которым отец хотел его приучить, он предпочитал возиться с растениями и читать книжки. Ей всегда было жаль его.

Но человек, сидящий рядом с ней, казалось, был совершенно уверен в себе и никогда не знал страха. Они что думают, что она совершенно ослепла, если не может отличить настоящего Марка от поддельного?

Миранда задумчиво покачала головой.

— Это было так давно, я столько всего перезабыла… Кстати, а как звали наших собачек?

— Соло, Роже и Лесси. Как ты могла забыть, ведь именно ты давала им эти имена.

Его глаза были серьезны и насторожены, как будто он понимал, что она устраивает ему экзамен.

Миранда старалась припомнить что-то такое, что могли помнить только она и настоящий Марк, какой-то секрет, обладателем которого были только они двое. Память услужливо подсунула ей нужный эпизод, но Миранда колебалась какое-то время, прежде чем выносить его на свет божий. Ей не хотелось бы задевать ничьих чувств, но, с другой стороны, волков бояться — в лес не ходить.

— Как я любила этих собачек… — продолжала вспоминать она.

— Да, и ты часто прибегала в их будку, когда твой дедушка ругал тебя за какие-то мелочи.

Ну, это было известно всем живущим в их доме…

— А однажды, помнишь, ты вернулся из школы с синяком под глазом, а Роже бросился к тебе навстречу, и ты прятал лицо в его шерсти…

— Это был не Роже, а Соло, — оборвал он ее. — И у меня тогда был сломан нос.

— Правда? Что-то я запамятовала. А как ты умудрился его сломать?

— Не притворяйся, что ты забыла… — процедил он.

— Может быть, и так. Но если ты и в самом деле Марк, то ты смог бы освежить мою память. И сказать к тому же, сколько тебе было лет тогда.

— С какой стати я стану это делать? — огрызнулся он.

Насторожился ли он потому, что не знал ответа? Она с вызовом посмотрела на него и вздрогнула, пораженная холодом, дохнувшим на нее.

— Ты ведь хочешь доказать мне, кто ты на самом деле? Так давай… Правильный ответ окончательно убедит меня в этом.

Она была не уверена в том, что поступает правильно. Ведь Марк может испытать неловкость при воспоминании о том происшествии. Миранда прикусила губу, думая, что она напрасно ступила на эту зыбкую почву.

Это было так давно…

Когда Марк вернулся из школы, дома не было никого, кроме нее, так как обе семьи отправились на цветочную выставку в Сидней. Именно Миранда спросила, кто же повредил ему лицо. Хотя Марк никогда не был склонен откровенничать, но ему нужно было поделиться с кем-то своей обидой. Он не особенно расстраивался из-за физической боли, которую испытывал, но был очень расстроен тем, что его отвергла девочка, которая нравилась ему в то время…

Не обращая внимания на людей, окружающих их, Миранда и Марк в упор смотрели друг на друга. Она не могла не заметить, что он был сильно рассержен. Так все-таки это он…

— Ну что ж, я удовлетворю твое любопытство, — процедил он.

— Да ладно, я просто так спросила…

— Нет уж, ты настаивала, теперь слушай. — Его глаза горели гневом, а голос был резок и груб. — Мне было почти четырнадцать. Я пытался познакомиться с девушкой, которая встречалась с парнем из старшего класса. Меня выволокли из школы и здорово поколотили. Только ты знала, что мне было очень трудно в школе. Родителям я говорил, что мои синяки появлялись после игры в регби, — запальчиво закончил он свой рассказ и добавил: — Ну что, я убедил тебя?

Она предпочла бы провалиться сквозь землю. Итак, это все-таки Марк. Но теперь это был не забитый, запуганный подросток, а неотразимый любимец женщин.

Невероятно. Просто невероятно. Он с одинаковой легкостью смог сыграть и неотесанного парня, и светского льва. А его глаза, горящие страстным огнем, намекали на то, что в постели он будет тигром. Он лишь только притронулся к ней, а она уже совсем раскисла.

Что же делать? Миранда планировала напропалую флиртовать с Марком, чтобы настроить его против себя. Она, видимо, сошла с ума. Нельзя было придумать что-либо более рискованное. Она была неопытной простушкой, ступившей на чужую территорию. Марк-то был у себя дома…

Еще немного, и она поддастся его неотразимому обаянию и окажется в его постели. И будет еще одной женщиной, сгоревшей в пламени его гипнотической чувственности. Как она сможет держать его на расстоянии, если ей хочется, чтобы эти насмешливо изогнутые губы зацеловали ее до потери сознания?