Эмили Роуз - Один шанс на двоих

— Какое это имеет значение? — отозвался Рэнд, затем, оттолкнувшись ногами о стенку бассейна, откинулся на спину, дрейфуя на спокойной воде и помогая себе ленивыми движениями рук. — Какая разница, что я люблю, что ненавижу, если я делаю то, что должен, как бы мне это ни претило?

— Для меня важно, — проговорила Тара.

— Вот уж не думаю, — язвительно бросил Рэнд.

— Это важно и для тебя, иначе ты бы не стал меня мучить, а сказал все прямо, — предположила девушка.

— Хочешь знать? Отвечу, — сказал он и нырнул, достал рукой до кафельного дна, выплыл, достиг лесенки, поднялся по рифленым ступеням, держась бронзовой рукой за никель, нагнулся за полотенцем, промокнул плечи и перепоясался.

Тара обошла бассейн по краю, и они встретились.

— С самой первой своей работы на борту круизного корабля я имел только унизительные обязанности, — продолжил Рэнд. — Если кого-то недобирали в штат до отплытия, Эверетт всегда отсылал меня, обосновывая это интересом дела. Я был молод, самолюбив, и мои амбиции были далеки от чистки санузлов. Селили же меня при этом в самом тесном и шумном закутке с хозяйственным инвентарем, хотя все в команде знали, что я сын владельца. Как выяснилось, таково было отцовское распоряжение. Я даже в часы отдыха не мог ни выспаться, ни просто расслабиться, потому что человеческих условий для этого не было никаких. И после унизительного изматывающего дежурства я вынужден был пялиться в жалкое подобие иллюминатора, в который виделись не чайки и морская гладь, а настил палубы и подметки отдыхающих или снующих туда-сюда стюардов.

— Это походит на жестокое наказание.

— И Эверетт в изобретательстве таких наказаний достиг совершенства.

— Я не понимаю… — прошептала ошеломленная Тара. — Во время нашего круиза ты возвращался в каюту только для сна или переменить одежду и никогда не опускал шторы… Прости, что спрашиваю… Это как-то связано?..

— Это было связано с тобой, и только! — раздраженно и небрежно ответил Рэнд. — Просто для меня непереносима вся эта болтовня.

— Ты избегал меня?

— Да, избегал! Тогда это было возможно. Теперь же ты настигаешь меня даже в бассейне!

— Я оставлю тебя… — кротко проговорила Тара.

— Да ладно, я все равно пойду сейчас в офис. Мне еще нужно подготовиться к совещанию… Давай не будем возвращаться к нашим делам, по крайней мере в рабочее время.

— Нe будем… — прошептала она, удаляясь, но вдруг резко обернулась и бросила: — Это клаустрофобия, Рэнд? Сознайся. Я и прежде это подозревала… Эверетт сделал тебя таким…

— Не говори ерунду. Я по нескольку раз в день сажусь в кабинку лифта. Стал бы я это делать, если бы страдал клаустрофобией?

— Не знаю, Рэнд. Я вообще ничего не понимаю, когда дело касается тебя и Эверетта, — растерянно пробормотала девушка.

— Может быть, тебе, это и не нужно вовсе?

— Чего он хотел этим добиться? Разве не правильнее растить детей с добротой, терпением, пониманием?

— Просто он растил не ребенка, даже не сына, он растил преемника на свой пост. И он всегда делал то, что ему заблагорассудится. В этом он видел свое единственное призвание. Поступать так, как ему хочется сию минуту, и никогда ни в чем не раскаиваться, заставляя других сожалеть о его существовании.

— К чему такая взаимная ненависть, Рэнд?

— Ты меня спрашиваешь? — ухмыльнулся он. — Иди в офис. Я буду через несколько минут. И так уж и быть, закажи нам завтрак.

— Как ты? — почти ласково проговорил Рэнд в телефонную трубку.

— Я думала, ты разучился пользоваться телефоном, — услышал он тихий Надин голос. — Как хорошо, что старший братишка удосужился наконец позвонить своей нерадивой сестренке, — укоризненно произнесла она.

— Ну, почему же нерадивой?

— Должна же быть у тебя причина, чтобы так долго игнорировать меня.

— Нет таких причин, Надя. Просто все дело в нерадивом старшем брате.

— Что такое? — обеспокоенно спросила сестра.

— Не мог позвонить, — виновато произнес Рэнд.

— Раньше ты не давал о себе знать, потому что был жив отец. А сейчас, когда его не стало, почему молчал?

— Ты выросла, Надя, стала другой. В твоей жизни много перемен произошло с тех пор, как я оставил дом. Ты теперь ближе к Митчу, чем ко мне. И еще я немного трусил.

— Вот уж не смеши, Рэнд! Будет привирать! Ни за что не поверю, что старина Рэнд может бояться, да еще кого? Меня… Лучше расскажи, как ты?

И он рассказал ей о своем турне на судне «Рандеву-Лайн» и обнаруженных нарушениях, о необходимости провести анонимное исследование прочих круизных рейсов с последующей аудиторской проверкой, поскольку руководство линии помимо недолжного управления подозреваются в крупных хищениях…